Кольцо миров (СИ)

– Слушайте нас, народ рашеми! – ее голос сильно разнесся над пристанью. – Слушайте меня, Ярославу из хатран! И слушайте нас, чужаки! Вы пришли в наши земли незванными и нежеланными, и осквернили землю, на которой мы живем. Вы попрали священные законы гостеприимства, обнажив меч под крышей, которая дает кров и еду. Одного из вас поймали на воровстве. Вы – убийцы и преступники. Мы не коснемся вас, мы не убьем вас, но отдадим на растерзание миру тех, кого вы уничтожили – они придут за вами и придут на другой берег озера Ашейн, придут, чтобы даже ваша кровь не запятнала земли Рашемена, и ни следа ваших преступлений не осталось на ней! Ибо такова их воля, и они желают мести, и мы охотно исполним ее. Войдите в лодку и встретьте свой удел. Таково решение совета хатран и духов этой земли.

– Прекрасно, – прошипела Йеннифэр, глядя на то, как двое воинов разрезали веревку на руках Джарлакса и встали поперек пристани, закрывая им дорогу. – Просто замечательно.

Лодка, широкая парусная плоскодонка, поскрипывала, покачиваясь на волнах. Майрон заметил, как Мелькор побледнел, глядя на озеро, словно завороженный.

Он знал, что Мелькор ненавидел лодки, а еще больше ненавидел реки и любые водоемы, кроме собственной ванны, потому что панически боялся глубины.

Плавать он тоже не умел.

«Но если мы сейчас убьем целый город, то домой точно скоро не вернемся. Там посмотрим».

Майрон тронул локоть Мелькора и крепко сжал его руку чуть выше запястья.

– Ненавижу лодки, – тихо прошипел Мелькор, напряженно глядя на тихо плещущиеся и хлюпающие у отсыревших досок волны так, словно мог провалиться с пристани и утонуть прямо здесь. – Ненавижу озера. Ненавижу реки, моря, корабли, чаек и вообще все!

Цири коротко выдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, но сошла в лодку первой, обернувшись через плечо.

– Знаете, что говорил Весемир? – голос ее странно дрогнул. – Перед казнью попроси воды. Никто не знает, что случится, пока ее принесут.

Джарлакс хмыкнул и с неунывающим видом поправил перо в шляпе.

– А мне нравится эта девушка, - он подмигнул им и с ленцой, вразвалочку зашел в лодку без всякого страха, словно их везли не на смертную казнь, а на прогулку. – Эй, да что вы встали? Все могло быть и хуже!

========== Туманы ледяного озера. ==========

4. Туманы ледяного озера.

Эльминстер, величайший из Избранных богини магии, Мистры, и прославленный волшебник всего Фаэруна, находился у себя дома, в холостяцкой норе, построенной из старой мельницы.

По легендам, башни великих волшебников непременно зловеще возвышались на пустошах среди древних руин, а внутри эти башни были темны, мрачны и заполнены хитроумными ловушками, чудовищами и чудесными артефактами. В башне Эльминстера в сравнении с подобными легендами обстановка была проще некуда – первый этаж делился на кухню с прихожей и комнату его ученика, на втором маг спал, на третьем работал и хранил великое множество книг. А больше ему ничего и не было нужно.

Несмотря на раздражение от слишком докучливых посетителей, на пустошах Эльминстер селиться не желал. Уж больно далеко за хлебом, свежим молоком и маслом было ездить. А волшебникам, даже великим, как и прочим живым людям, непременно требовалось все вышеперечисленное.

Сегодня день выдался холодным и ясным. Теплый весенний ветер принес с собой хорошее настроение и запах мира, пробуждающегося от зимней спячки. К вечеру закат рассыпался по озерной долине башни тяжелым медовым золотом. Эльминстер сидел на кресле-качалке в спальне, мурлыкал под нос незатейливую песенку и увлеченно читал тяжелый фолиант – новую книгу Воло, в которой хитрец-путешественник описывал очередной виток своих похождений.

«Путешественник и рассказчик… старый пьяница и пройдоха. Но как пишет!»

Уютно потрескивал камин. Ноги в полосатых желто-зеленых носках и смешных тапках с загнутыми носами Эльминстер пристроил поближе к огню. Чай на столике вкусно пах мятой и черной смородиной – лучше не придумаешь для весеннего вечера, когда и согреться нужно, и не хочется тяжелой зимней пряности напитка. Его ученик уехал за припасами в деревню и должен был вернуться через пару дней. Скоротать ночь за книгой в тишине представлялось прекрасным отдыхом.

Но когда он прочел уже добрую половину книги, то ощутил зов, который слышал уже много раз: чистое, сильное, огромное присутствие Мистры, его прекрасной госпожи, владычицы Плетения, к которой Эльминстер пылал чистой и незабвенной любовью. Это было похоже на звон струн и переливающееся мириадами цветов дрожание паутины магии, в которой он чувствовал послание для себя.

Богиня говорила ему, что равновесие обыкновенного Плетения и Теневого нарушило нечто. Или некто. Плетения всегда пребывали в хрупком балансе, уживаясь друг с другом и соперничая многие века жизни Фаэруна, а своим противоборством и количеством последователей влияли на целый мир.