Коллапсис

Яркий свет медицинского фонарика заставлял сужаться бусинку зрачка, поглощённую в омуте бездонно-чёрной радужки. Никк долго моргал после того, как Гилмор закончил процедуру осмотра, вероятно проверяя, не находится ли Делрой под действием наркотических средств. Клиффорд со скрипом стянул медицинские перчатки и в элегантном жесте облокотился о стол, с интересом и насмешкой разглядывая актёра погорелого театра. Никк выглядел, как типичный тяжело больной: бледный и худой, скорее даже измождённый тягостями жизни, к которым он не был готов морально. И, вероятно, это должно было послужить причиной тому, почему он демонстративно перерезал себе вены на территории клиники.

И сейчас Делрой поглаживал перебинтованное левое запястье, расфокусированным взглядом смотря в одну точку.

– Значит, голос? И что именно он сказал? Чтобы вы пришли на площадку нашей клиники и перерезали себе вены?

– Именно так.

– Какой предусмотрительный голос, привёл вас прямо в больницу. Очень ответственная форма шизофрении, я бы сказал, – не без злобной усмешки ёрничал Гилмор.

– Вероятно, мне, и правда, нужна помощь. Со мной в последнее время что-то не так. – Никк пропустил сквозь пальцы отросшие чёрные волосы, уже достигшие скул – словно этот жест свидетельствовал о запущенности потенциального пациента.

– Это простительно – смерть родителей, болезнь брата, – почти сочувствуя, кивнул Клиффорд и облизнул пересохшие губы. – А помощи, я так понимаю, нет?

– Нет.

– Вы, что же, живете совсем один?

– Один.

– И никто не знает о том, что вы здесь?

– Никто.

Ресницы дрогнули, глаза хитро сузились, а на губах мужчины всплыла довольная улыбка.

– В таком случае, почему бы вам недельку не полежать у нас? В общем отделе. Пройдёте парочку физиотерапий, попьёте успокоительное, подышите свежим воздухом. У вас нервный срыв, мистер Делрой. Но это не смертельно.

– О маниакально-депрессивном психозе вы уверяли меня также.

– Человеческий мозг – штука сложная и очень тонкая, нельзя предугадать заранее, что может преподнести наша психика. Вы согласны со мной?

– Более чем.

– Кстати, – воскликнул Гилмор так, будто мысль пришла ему только что, – почему бы вам не сходить прямо сейчас на групповую терапию? Бытует мнение, что чужие проблемы лечат собственные. Чувствуешь себя не таким одиноким.

В глазах Делроя мелькнула искорка, которая едва не выдала его с поличным. И, сдержав пылкий порыв, Никк безразлично пожал плечами. Оттолкнувшись от стола, Клиффорд подошёл ближе, дотронувшись до плеча Никка.

– Сходите, я уверен, вы останетесь под впечатлением.

Никк скосил взгляд на руку, как он полагал, задержавшуюся на его плече непозволительно долго для простого подбадривающего эффекта. А от проницательных серо-зелёных глаз, впившихся в него, будто маленькие, острые иголки, ему стало дурно. Никк поднялся, тем самым избавившись от неприятного близкого контакта, и снова потёр замотанное запястье.

Симулируя суицид наглым образом – настолько, что Никк готов был поклясться, ему никто не поверил – для Делроя было главное, что он проник в Медитокс, находясь на тонкой грани между пациентом и простым гостем. Он волен уйти через неделю, но этого времени ему хватит вполне, чтобы найти Эрика, узнать, что здесь происходит, и забрать брата с собой. Он наивно полагал, что в жизни всё возможно по одному его желанию.

На первый взгляд групповое занятие могло показаться простым анонимным собранием, где каждый делится общей для присутствующих проблемой. Но флёр непринуждённой беседы стирался, стоило присмотреться к измождённым лицам, к нескрываемым безумным улыбкам и сумрачным взглядам – будь то выпученные на тебя глаза, словно ты спустившийся с небес пророк, или безразличие, какое могло быть у серийного убийцы, со скукой вырезающего сердце у сопротивляющейся жертвы.

Мимо него пронёсся вальсирующий мужчина с невидимым партнёром, на которого пациент любовно смотрел и говорил так, как если бы мог шептать непристойности на ушко любовнице. Вот только спутницы у танцующего не было, и он рассекал зал собрания в одиноком вальсе и не замечал ничего кроме слышимой только для него музыки. Никку становилось душно и жутко с каждой минутой. Хотелось вскочить и рвануть в окно, предусмотрительно забитое решёткой впереди стекла.

Группа, в которую его привели, была разномастной, присутствовал даже подросток. Вероятно, одну из таких групп посещал и сам Эрик, а значит, он может что-то выяснить у самих больных. Если, конечно, есть резон добиваться информации у психически больных людей.