Колдун с Неглинки

Встречать его никто не спешил, так что Мирон свободно обошел дом по кругу и уткнулся в курятник: отгороженный сеткой участок для выгула и сараюшка с насестами и соломой. Рядом, в вонючей темноте, тяжело ворочалась свиная туша. Когда Мирон, насмотревшись, собрался повернуть к дому, из косой деревянной постройки, приткнувшейся к забору, выбрался человек. Мирон был уверен, что она предназначалась для собаки. Не обращая на Мирона никакого внимания, человек поднял с земли алюминиевую кастрюлю литров на двадцать и поволок ее мимо свинарника туда, где подпирали друг друга серые пластиковые мешки. Запустил в один из них пятерню, загреб комбикорма, ссыпал его в кастрюлю и снова зашуровал рукой в мешке. Похоже, намечалось кормление… И явно не людьми.

— Ты! — окрикнули Мирона строго. — Чего тут шаришься?

— Я от Коляна, — с готовностью пояснил Мирон, неотрывно наблюдая за манипуляциями, производимыми человеком, — тот качнул в кастрюлю воды из колонки, а потом голыми руками принялся замешивать из комбикорма кашу. — Заблудился.

— В дом давай, работничек! — велела женщина в длинной черной кофте.

Пришлось подчиниться. Кроссовки дисциплинированно остались за порогом, где в ряд уже выстроился с десяток пар. Мирон взял стопку вещей рабочего серого цвета и потопал в душ, хотя мыться вообще не собирался. Душ был совмещен с туалетом, дверь не запиралась. Стоило Мирону снять футболку и джинсы, как тетка, разумеется, возникла без стука. Кивнула на табурет:

— Садись.

Зажужжала машинка для бритья, и Мирону на колени упала отстриженная прядь. Еще несколько движений — и от прически, за которую он не так давно отдал пять кесов, остались только фотки в соцсетях.

— Одежду свою на пол брось, в стирку заберу. И телефон сюда давай.

— А если мама позвонит? — возмутился Мирон. Он и так терпел все это из последних сил.

— Если мама — так и быть, позову тебя. Воду зря не лей. Закончится — от мужиков отгребешь. С рукой чего?

— Да вот… — Он показал ладонь. — На вокзале порезался.

— Мой давай. С мылом!

Невнятно что-то бормоча, она открыла шкафчик и достала пузырек зеленки. Залила как попало — хорошо, что джинсы он уже снял, — крепко обмотала ладонь дешевым расползающимся бинтом и вышла.

Из зеркала на Мирона смотрела вполне привокзальная рожа: земля, которой кидалась Ильинична, осталась на щеках и лбу неряшливыми разводами. Неудивительно, что Колян с ходу его в местные жители определил. Про подобные дома Мирон слышал. Некая разновидность современного рабства: труд за еду и крышу над головой. Шли на такое те, кому больше некуда было идти.

Помывшись и переодевшись, он вышел в кухню. На покрытом клеенкой столе уже стояла тарелка супа и нарезанный крупными ломтями хлеб. Тетка помешивала что-то на плите огромным половником. Кастрюля напоминала ту, в которой готовили комбикорм.

— Зачем вам свинья? — поинтересовался Мирон, оттягивая момент дегустации. — От кур хотя бы яйца, а свинья только жрет и жрет.

— Тю! Все за деньги спрашивают, а он за свинью. Ты чего сюда вообще явился, а? Видно же, что не из доходяг этих.

— Деньги — да, деньги очень нужны, — исправился он торопливо и даже проглотил ложку супа для правдоподобности. — Из Комсомольска я. На Амуре.

Дальше легенда была не продумана: он и в дом этот не то чтобы собирался. Бывала ли здесь Вика?..

— Я зубы в Аксаковке лечил бесплатно. — Рука с половником замерла на полпути. — Ребята на вокзале посоветовали. Врачиха и сказала, что тут подработать можно, еще и накормят.

— Так и сказала? — У нее изменился голос.

— Примерно. Кстати, восьмерку мне не долечила. Может, знаете, куда она делась?

Половник вернулся в кастрюлю.

— Уехала. Туда, откуда не возвращаются. Идем, покажу твою койку.

Поднимаясь следом за ней на второй этаж, Мирон был уверен, что в доме, кроме них, никого нет. Однако в полумраке за приоткрытыми дверями спали люди — много людей. Они лежали на двухъярусных шконках и храпели на все лады.

— С ночной смены, — пояснила тетка. — Дневные вернутся — эти работать пойдут.

— А что делать-то надо?

Резко обернувшись, она уставилась на него в упор.

— Врачиха тебе не объяснила, что ли? — В этот миг в чертах ее лица отчетливо проступило нечто поросячье. Мирон помотал головой. — Ла-адно. Телик посмотришь — и разберешься. Работка непыльная, получше, чем кирпичи на стройке таскать. Вот! — Она похлопала по единственной незанятой койке на первом ярусе. — Лежи тихо. Смотри телик. Тебя позовут.

Телик и правда работал — без звука, но с субтитрами. Не телик, а телекран. Мирон кое-как устроился на продавленной сетке, уставился в нависающий сверху холм чьей-то задницы и подумал, что если работа идет в две смены, то, пока его не будет, здесь положено дрыхнуть еще какому-то мужику, а белье вряд ли сменят.

— Телик смотри! — грозным шепотом скомандовала тетка.