Колдун с Неглинки

За деревьями что-то светилось. Этери спешила, подгоняемая необъяснимой тревогой: здесь точно было, да такое, что Чертолье курортом покажется.

Паша первым метнулся в заросли и потянул ее за собой. Присел, погасил фонарик. Возле дома на поляне стоял пазик, внутрь по одному грузились люди. Вихлястый парень с коробкой в руках шарился под деревьями, то нагибаясь, то дотягиваясь до веток, будто собирал что-то.

— Бесов сгоняет, — шепнул Паша.

— Видишь их?

— Чую. В доме не держат — боятся, а от дома они все равно не отходят, тут мамка их.

Словно в подтверждение, тоненько, тоскливо завизжала свинья.

— Во. Чувствует, скотина, что приплод увозят.

— Паш… — Виски внезапно заломило, Этери стиснула их ледяными пальцами. — Свиньи обычно не бесяков, а поросят рожают.

Вот тебе и тихий район. Вот тебе и домовые. Пазик завелся и отчалил, оставив облачко вони.

— Давай в машину.

К воротам дома они подъехали на микроавтобусе, уже не таясь. Павел дважды посигналил. Во дворе явно кто-то был: Этери слышала шарканье шагов. Потом что-то брякнуло, скрипнули несмазанные петли. Наконец в створке ворот приоткрылось смотровое окошко, изнутри выглянула женщина.

— Чего?

Этери вышла из машины и широко ей улыбнулась. Привычным движением повернула кольцо на пальце левой руки так, что острый шип уперся в ладонь, и надавила.

— Экскурсию проведи нам.

— Делов-то… — Воротина отъехала в сторону. Сильно запахло скотным двором.

Этери заметила за домом движение — кто-то юркнул за курятник — и пошла туда. Женщина покорно шоркала следом.

— Хозяйство наше. Куры вот, яйца каждое утро свежие по два десятка. Корова была, да сдохла.

— И воду потравила, — рассеянно заметила Этери.

— Ну кто ж ее, дуру, знал. Бесы падаль оседлали и угнали куда-то. Кабы не Роберт, хозяин наш…

Холод прошел по спине от поясницы и выше так, что заломило между лопатками: Роберт — хозяин наш. В темноте едва виднелись очертания свиной туши, свиней такого размера Этери еще не видела. Рядом стояли пластиковые мешки, накрытые алюминиевой кастрюлей.

— Что в мешках?

— Дмдпцпин.

— Паш, проверь.

Паша сплюнул себе под ноги.

— Дерьмо там бесячье, даже смотреть не стану. Полный цикл: свинья рожает бесов, бесы гадят, вот тебе и корм…

Этери поморщилась.

— Не продолжай. Глянь, там есть кто-то. — В свинарнике чавкнуло, тощая рука вытянулась и обняла свиной бок. Этери присела и посмотрела сквозь доски в блестевшие на грязном лице глаза. — Не бойся, иди сюда!

— Афонька это, — забубнила тетка, — работничек наш, он немой, мычит только.

Пальцы с болячками на фалангах робко потянулись к протянутым пальцам Этери. Тетка из-за ее спины с размаху вытянула Афоню по шее полотенцем.

— Грабли прибрал!

Свинья, не подававшая признаков жизни, внезапно подняла башку размером с кабину микроавтобуса и, коротко, пронзительно взвизгнув, уставилась на Этери — глаза у нее были человечьими, с реденькими светлыми ресницами.

— Паш, в дом сходи, поищи Мирона, — тихо попросила Этери. — Баба эта тебе в помощь.

— Нет тут таких!..

Но Этери не дослушала — жестом попросила ее убраться и повернулась к Афоне под неморгающим взглядом сатанинской свинки. Афоня закопался в тряпье, которое было на нем надето, и извлек оттуда смятую бумажку. Он хранил ее возле сердца. В руки не дал — показал издалека. Фотокарточка, при таком освещении не разглядеть. Женщина, рядом девочка…

— Руки!

За спиной щелкнул предохранитель, и Этери развела ладони в стороны. Хозяин пожаловал.

— Роберт, это что? Что это все такое?

— Бизнес, бизнес, ниче личного, — отозвался он, слегка запыхавшись. Обхлопал ее карманы, вынул из заднего телефон и отошел. — Кто еще с тобой?

— Я одна.

— Разумеется, ты — да одна. Ладно, лезь к свинье.

— Давай успокоимся и поговорим.

— Лезь к свинье, сказал!

Створка загона откинулась, и Афоня, о котором она уже забыла, быстро-быстро зашлепал ладонями по жирному свиному боку. Свинья тяжело сдвинулась с места и поползла.

— Ы-хы! — мычал Афоня, будто науськивая свинью. — Ы-хы!

И она, минуя оцепеневшую Этери, нависла над шорником Мытищ. Из человечьих глаз катились крупные слезы. Роберт выстрелил — эхо покатилось по лесу. Свинья напирала, а он отступал до тех пор, пока не прижался спиной к бетонному забору, и принялся палить снизу вверх в опускающуюся на него тушу. Этери услышала хруст — и все стихло.

Афоня неслышно подошел, ткнулся лбом в ляжку животного и остался сидеть не шевелясь. Паша помогал Мирону спуститься с крыльца. Этери не сразу его узнала. Подбежала, подставила плечо с другой стороны.

— Боже, Мира…

Он поднял голову и долго смотрел на свинью, в ее неподвижные глаза с редкими ресницами.

— Думаешь, оно сожрало Вику? — выдохнула Этери.

— Ты ее глаза видела? Она человек. Это и была Вика.

* * *

— Выглядишь плохо.

— Зато тебе Чертолье на пользу, — бледно улыбнулся Мирон.

Даже сидя в одеяле возле камина, он не мог согреться. Тяжело, должно быть, баннику, если вот так он чувствует себя постоянно.