Когда завтра настанет вновь

– Я уже составил ваш профайл, миледи. Почти. Но то, что в нём пока написано, меня полностью устраивает. – Я слышала, как Питер неторопливо покачивает стул на ножках взад-вперёд. – Знаешь… я, конечно, верил в богов, но никогда – так, как после встречи с тобой. Потому что ты едва ли случайно зашла в мою лавку. Потому что если к тебе заходит самая прекрасная девушка, которую ты когда-либо встречал, единственная в своём роде, и нуждается в твоей помощи… по-моему, это не может быть случайностью. Только перстом судьбы.

Его шёпот был мечтательным до неожиданности, до боли, до щемящей трогательности. Словно в этот миг он держал в пальцах тончайший хрусталь – или птицу, на которую долгие годы лишь смотрел снизу вверх, а теперь та вдруг сама опустилась ему на ладони.

– С пафосом ты всё-таки капельку перегнул.

– Просто знаю, что на мой пафос у тебя всегда найдётся свой бафос[22].

– Это ещё что за зверь?

– Снова уходишь от темы?

Я опустила кружку, керамическим донышком прижав тонкое одеяло к своему животу.

Я не боялась обидеть Питера словами. Он всё равно знал, что за ними скрывается.

Но произнести вслух то, что я едва-едва начинала принимать в мыслях, было выше моих сил.

– Если завтра мы найдём Ликориса… и всё это закончится… ты поедешь со мной домой? В Мойлейц?

Я по-прежнему не смотрела на него. Лишь увидела, как его стул опустился на все четыре ножки.

– В конце концов, нам предстоит ещё со стражей разбираться, – продолжила я. Негромкие слова звучали почти беззаботно, и хотела бы я чувствовать себя так же. – Даже если на обратном пути мы забросим тебя в Мулен и оставим там, скорее всего, потом нам всё равно придётся встретиться в штабе стражи где-нибудь в Динэ.

– А когда разберёмся?

Я знала, чего он хочет. Чтобы я перестала убегать от ответов. Чтобы признала то, что он давно уже читал без слов. Но пока оно оставалось невысказанным, я ещё могла балансировать на опасной черте, не пересекая её. Сейчас между нами всё просто: игра в рыцаря и его леди, защитника и деву в беде, дружба с шуточками на грани, симпатия на крохотной, но всё же дистанции. За чертой, когда даже эта дистанция исчезнет, станет куда сложнее.

Сложности с ним – последнее, что мне сейчас нужно. Любовь – последнее, на что я сейчас имею право.

– В конце концов, в Мойлейце тоже есть лавки камней. Думаю, тебе будет нетрудно получить работу в одной из них.

– И я буду нужен тебе там? Когда всё закончится? Когда ты вернёшься к прежней жизни, где тебя есть кому защищать?

Наверное, на это я могла бы придумать очередную шутку. И не стала – потому что впервые за весь вечер в его голосе скользнула пытливость.

Ответа на этот вопрос я и сама не знала. Но единственное предположение, которое у меня было, снова оставила невысказанным.

Его вздох прошуршал по маленькому номеру в придорожном мотеле, словно пытаясь докатиться до Эша, спящего в нескольких футах от нас. Следом я услышала, как Питер встал, краем глаза увидела, как он подался ко мне, – и всё равно вздрогнула, когда его губы невесомо коснулись моих волос.

– Тебе нужно поспать. – В тихом голосе, огладившем ухо, не было ни обиды, ни печали. – Добрых снов, миледи.

Я сидела неподвижно, пока за ним не закрылась дверь. Наконец отставив кружку, наполовину полную, безнадёжно остывшую, сползла по подушке и легла, уставившись в потолок.

Трусиха ты всё-таки, Лайза. И то, что тебе проще дать отпор отряду стражи и сразиться с парочкой одержимых, чем признать, что Питер Джекевэй тебе нужен – больше, чем нужен был кто-либо в жизни, помимо твоей семьи, – не оправдание.

* * *

– Рад, что тебе лучше, – сказал Эш следующим утром, когда мы позавтракали заварной овсянкой из пакетиков.

Заснула я быстро: изнурённость дала о себе знать. И проснулась сама, едва стрелки часов перевалили за восемь, с удивлением обнаружив, что могу вполне уверенно ходить без посторонней помощи. В целом самочувствие трудно было назвать отличным, но очередной глоток лекарства разлил по телу ощущение подзабытой бодрости, словно я выпила энергетик. Я подозревала, что эффект временный, однако дело своё лекарь определённо знал.

– Современная медицина творит чудеса. – Отправив в рот последнюю ложку каши, я отодвинула одноразовую тарелку из сахарного тростника. – Удивлена, что Рок нас ещё не разбудила.

Меня слегка трясло, и теперь не от истощения. В сжавшемся желудке, расправиться которому не помогла даже овсянка, засело ощущение, какое я привыкла испытывать перед экзаменом.

Уже скоро я загляну в лицо тому, кто сломал мою жизнь – и смогу починить её.

Во всяком случае, я была в этом уверена.

– Мы договорились, что дадим тебе выспаться. Сходишь за ней? Я пока растолкаю твоего спящего красавца.

– Я сама его растолкаю.

Эш воззрился на меня, как учитель на нашкодившую первоклашку.