Когда взойдёт солнце

– Согласен!

– Вот и хорошо, – Ильич потирал руки, – сейчас прям и иди оформляйся. Потом получишь все прилады рабочие и приступай.

Председатель радостно, широким жестом показал Сашке на дверь:

– Надеюсь, у тебя всё получится. Будут просьбы, не стесняйся.

Сашка вышел.

Придя домой, поделился радостью с матерью. Та неожиданно встретила известие в штыки:

– Ты сдурел? Не навоевался ещё, что ли? Да сейчас в лесу похуже, чем на войне! Все рвут и мечут, как в последний раз, стараются бесплатно, да побольше…

– Мама, перестань, – Саня поднял руку, – всё уже решено и сделано. Завтра приступаю, – и, не слушая мать, он вышел на улицу.

***

На следующий день Саня принимал «наследство» прежнего лесника: небольшая комната, пристроенная с боку от совхозного гаража, со старым кожаным диваном с деревянными углами, невысоким столом с тремя ящиками, двумя стульями-табуретами с отпиленными спинками и в углу – монументальным железным сейфом, ключ от которого ему торжественно выдал Ильич.

«Простота спасёт мир», – сразу пришло на ум, отчего он засмеялся громко и звонко.

«УАЗик» лесничего был в аховом состоянии. Осмотрев машину, Саня удивился.

– А как она ездила? – спрашивал он у мужиков, но те лукаво улыбались и отворачивались. Только председатель был в курсе всего и, конечно, помог Сане.

В общем, через неделю из гаража выкатился вполне рабочий «УАЗ», за рулём которого в новой пятнистой форме сидел лесник Костров Александр. И не просто сидел, а ехал на ознакомление с огромной площадью лесов, вверенных ему.

Было довольно холодно; за деревней ровная полоса белого поля резко вставала чёрным издалека, неуютно голым лесом. Санька знал этот лес с детства досконально. Он рос вместе с ним и относился к нему, как к чему-то само собой разумеющемуся. Просто, как к дровам зимой, веникам или любимому берёзовому соку. Вот есть оно – и всё. А сейчас вдруг почувствовал в благодарность к этой простоте ответственность. И очень обрадовался этому.

– Ну вот и хорошо, – произнёс он с улыбкой, глядя в свои глаза в зеркале кабины, – будем жить вместе, и…

Санька запел громко и радостно: «Здесь всё моё, и мы отсюда родом…»

***

Прошло десять лет. В стране, долго жившей по указу сверху, произошли глобальные изменения. Люди, привыкшие жить под присмотром, оказались вдруг не готовы к свободе, обрушившейся на них. «Гласность» захлестнула и деморализовала. Вдобавок оказалось, что почти всё можно. А если учесть, что и правительство не знало, что делать, в народе началась смута.

…Александр привык и полюбил свою работу. Он показал себя хорошим организатором, честным и умелым исполнителем. Председатель, поняв, что Саня на своём месте, определил ему участок недалеко от леса, на новой улице, и помог за год поставить дом с двумя комнатами и большой кухней. В зиму срубили баню, и уже весной он стал настоящим хозяином.

Из соседней деревни привёл тихую девушку, и после скромной свадьбы жизнь его стала ещё полноценней. Вскоре Ира родила ему дочь, названную в честь бабки – Лидой. Жизнь шла своим чередом. Казалось, всё, что происходит в стране, проходит, не трогая его. И хотя по телевизору показывали разные страхи и беды, здесь всё было не так явно. Но начались перемены. Сначала развалился совхоз. Невыгодно вдруг стало производить молоко, поугробили весь скот, включая элитный, и молодняк. Затем не стало запчастей к технике, солярки, удобрений и, в конце концов, – денег. У людей пропало желание работать, потому что работа не приносила пользы. Все стали жить на своё и только для себя. И назвалось это чудным словом – перестройка. Кто помоложе и похвадче, втянулись в такую жизнь, кто постарше – почти опустили руки.

– Кого перестраивать? Ведь всё хорошо было, работало. Так зачем от добра добра искать? – спорили мужики и, не находя ответа, обычно напивались и дрались потом между собой с первобытной злостью, выплёскивая таким образом досаду от непонимания всего происходящего.

Сашке тоже стали платить мало и нерегулярно, но он, понимая, что, кроме него, некому защищать лес, не увольнялся, а наоборот, стал больше пропадать на работе.

***

Утром он жаловался на боль в плечах. На предложение жены «съездить в райцентр и купить какую-нибудь мазь» с улыбкой отговаривался:

– Всю жизнь хондроз в бане лечили: и дед, и отец, и мужики наши. Заломило тело, пропарит, и, глядишь, через день – как новый рубль. А пойди к врачам, залечат.

И поддавшись его любви, жена согласилась.

– Но если не пройдёт, сразу к врачу едешь, хорошо?

– Хорошо.

Александр обнял жену, вдохнув её родной запах, и поцеловал шестилетнюю дочь, перелезшую ночью на их широкую кровать.