Когда вдруг решил... что уже... поздно

— Пётр Васильевич не ведёт гражданские дела и просил его не беспокоить. — Мило улыбалась она, оттесняя меня к выходу.

— К сожалению, помочь мне может только он. — С намёком на скудоумие отказалась я воспринимать намёки и уселась на невысокий диванчик.

В томительном ожидании прошёл час, другой. Из кабинета никто не выходил, впрочем, и посетителей, кроме меня, не наблюдалось. Секретарь не получала никаких распоряжений, что, к слову, не мешало ей казаться совершенно занятой. Настолько, что предложить мне напитки она так и не решилась. Уверена, она бы с удовольствием отправила меня в туалет в другом конце коридора, только бы выпроводить, потому даже почувствовав мучительное желание посетить дамскую комнату, я от уточнений воздержалась.

Часы указывали на девяти часовой рубеж, когда я не выдержала и всё же с дивана поднялась. Разминаясь, прошлась по приёмной в сотый, а, может, даже в тысячный раз отмечая и малейшие детали интерьера, теперь уже бросающиеся в глаза вычурные элементы декора. Взлохматила и без того пышную шевелюру, запрокинула голову, нервно пыхтя, скосила взгляд на секретаря.

— А Пётр Васильевич домой уходить не планирует? — Уточнила на всякий случай, а девушка за секретарской стойкой мстительно улыбнулась.

— Кабинет оснащён комнатой отдыха. — Ответила она ровно, тонко намекая, что через определённое время меня могут просто выставить.

— А вы не могли бы всё же доложить о позднем посетителе.

— Я здесь работаю уже очень давно и надолго задержалась потому, что беспрекословно выполняю приказы, а повторять свои распоряжения дважды Петру Васильевичу до сих пор ни разу не пришлось.

— Какая вы, однако, терпеливая. — Без стеснения позавидовала я чужой стойкости. — Я бы так не смогла. А, кстати, если сейчас подойду и дёрну за ручку кабинета, что произойдёт? — Приблизилась я к заветной двери, но секретарь и не думала проявлять нездоровую бледность в приступе волнения.

— В принципе, ничего, ведь кабинет заперт изнутри, но тогда я смогу без зазрения совести вызвать охрану, которая препроводит вас к выходу.

— Нет уж. Ожидать Петра Васильевича здесь мне нравится больше, чем дежурить на улице. — Язвительно отозвалась я и на всякий случай от двери отошла.

Практически в то же мгновение внутренний замок кабинета щёлкнул и мы с секретарём как-то синхронно растерялись. Ну, я-то понятно, перед встречей с отцом волнуюсь, а вот она, видимо, невзлюбила назойливую посетительницу с первого взгляда и сейчас была готова ревностно своего шефа от меня защитить. Ну, так, чтобы распоряжение дважды не повторял… Распоряжение выставить меня за дверь, разумеется!

Когда мужчина из кабинета вышел, она успела собраться и выдать пусть и дежурную, но очень уж радушную улыбку, а вот я растерялась ещё больше. Ну, хотя бы оттого, что на Петра Васильевича мужчина походил мало. В том смысле, что человек с таким именем и отчеством представлялся мне пусть и не глубоким стариком, но уж мужчиной преклонных лет точно. У него обязательно должен был быть чуть распущенный от фривольной жизни живот, смело выглядывающий над воротничком сорочки второй подбородок, очки на носу и… Что там, собственно «и-и», додумать я не успела. Отдав все свои приказы-распоряжения доверительным тоном, мужчина без особого интереса на меня глянул и, вероятно, исключительно из вежливости поинтересовался:

— Вы ко мне?

Причём задал этот вопрос таким невинным тоном, что я была готова его простить и за два часа ожидания и за то, что успел так высоко взлететь, пока я маялась от безделья на берегу моря.

Секретарь спешно принялась объяснять что-то вроде того, будто я собиралась уходить, как вдруг я опомнилась, осмелела, сделала решительный шаг вперёд.

— Разумеется. — Отчаянно кивнула. — Ну, если вы, конечно, Пётр Васильевич Титов. — Не без лести и восхищения в глазах улыбнулась я.

И мужчина отозвался. Чуть склонил голову набок, сдержанно, но заинтересованно улыбнулся, спрятал одну ладонь в кармане брюк, придавая позе более свободный вид.

— Чем могу помочь?

— Можете! — Нагло заявила я, с готовностью кивнула.

Хотелось сделать что-то ещё из ряда вот выходящее, но в один момент играть в игры мне разонравилось, вводить мужчину в заблуждение не хотелось вовсе. Тогда я закусила губу, улыбнулась как можно шире, и едва удержалась от того, чтобы не раскинуть руки в стороны, демонстрируя радость от долгожданной встречи.

— Здравствуй, папа! — Громко продекламировала я назло ведьме-секретарше и со странным, чуть горьковатым привкусом триумфа на губах смотрела, как мужчина на мгновение растерялся.

В его глазах отобразился целый рой судорожно мелькающих мыслей, но, должна признаться, собрался отец достаточно быстро. Понимающе кивнул, окинул меня ещё одним беглым взглядом с оценивающим прищуром, после чего решительно указал рукой на дверь, ведущую в кабинет.

— Проходи… Эм…

— Маргарита. — Подсказала я, сдержав недоброжелательный оскал. И не собиралась делать вид, будто мне всё равно, помнит он моё имя или нет.