Когда шатается трон

— Это уже лирика. Есть факт самоуправства, есть рапорт, показания свидетелей и никаких обеляющих доказательств.

— Что мне будет?

— Это трибунал решит. Скорее всего, если по совокупности — расстрел. Я, конечно, смягчу как смогу, но и ты должен помочь следствию, вину свою осознать, а не брать нас на глотку. Может, штрафбатом отделаешься… Хотя чем штрафбат от высшей меры отличается?..

— Проходи, Кавторанг. За что к нам, в штрафбат?

— За превышение.

— Что, с каким-нибудь генералом бабу не поделил? — Майор пролистнул «сопроводиловку». — Понятно. Садись. Чай будешь? Вот шоколад немецкий, вчера разведка притащила.

Странная встреча, не по уставу, никто во фрунт не стро́ит.

— Удивляешься? Привыкай. Я такой же офицер, как и ты, только при погонах. И в звании на два шажка ниже. У нас тут всё по-простому, иначе нельзя, иначе в первой же атаке пульку схлопочешь. Там, в углу, сапоги немецкие, бери вместо своих обмоток, в окопах грязи по колено. Ну да, не по форме, только у нас тут свои уставы писаные и неписаные, и лучше их сразу понимать. Вопросы?

— Говорят, в штрафбате оружие в бою брать надо?

— Кто говорит?.. Дураки говорят, штрафбат, считай, элита армейская — сплошь офицеры, каждый свой манёвр знает. Кое-кто академию Генштаба оканчивал. Это на фронте на передок «мясо» гонят, а мы товар штучный, мы прорывы обеспечивать должны, чтобы генералам лишних звёздочек добавить. Командование нас по первой категории обеспечивает, даже не по штату, по запросу: нужен трофейный пулемёт — будьте любезны, только оборону проломите… Артиллерией поддержать — от соседей стволы подтянут. Жратва соответственная… И служба поспокойнее будет, чем в обычных частях, без муштры и придирок за форму, трофейное оружие… Местные политработники с чекистами лишний раз к нам не суются. Мы ведь напрямую командованию фронта подчиняемся, так что сильно нас не ухватишь, а дальше штрафбата не пошлют. Воля. Сам всё увидишь, если в первом бою не убьют. Я ведь тоже из штрафников.

— Выжил?

— Бери круче. Не поверишь, загремел в штрафбат, а на передке затишье: ни мы не лезем, ни фрицы. Лето, фрукты в заброшенных садах, речка… Курорт, твою мать. Три месяца без выстрела просидел. Во как бывает! А в строевую часть вернулся — сразу прилетело… Хотя врать не буду, горячо бывает, нами ведь все дыры затыкают, как той затычкой…

В землянку ввалился человек, капли дождя с плащ-палатки на земляной пол сбрасывая.

— Знакомься, капитан Егоров, заградотрядом командует, наш тыл держит.

Капитан сбросил плащ-палатку, плюхнулся на скамью.

— Водка есть? Наливай. — Выпил, крякнул довольно. — Слышь, майор, я тебе дезертиров пригнал, численностью до отделения, выловил по тылам. Объяснил им как мог, что нужно не по кустам зайцами скакать, а Родину защищать. Так что теперь кое у кого носы слегка на сторону свёрнуты, но ты внимания не обращай — прониклись они. Принимай пополнение по списку.

— Я просто так не могу.

— А ты моги… Тебе не сегодня-завтра на фрица идти, у тебя каждый штык на счету, а ты выёживаешься… Кто погибнет — хрен с ним, кто живой останется — оформишь после как надо или в тыл сдашь. Если неделю боя не будет — я тебе целую роту сформирую, век благодарить будешь. — Покосился на Кавторанга. — Свеженький? — Егоров протянул руку. — Морячок? Вместе воевать будем.

— Я в атаку бегать, а вы в спину стрелять? — не сдержался, спросил Кавторанг.

— Дурак ты, хоть и морская душа. Зачем же мне в тебя стрелять? Если я вас всех положу, то немец по вашим трупам ко мне в окопы пожалует, а у меня бойцов с гулькин хрен, и патроны все на вас уйдут. Я что, самоубийца? Коли я побегу или хоть на шаг отступлю, то меня в штрафбат не пошлют, меня сразу к стенке прислонят без суда и следствия. Нетушки, ребята, я вашу работу делать не намерен, я вас за шкирку, по морде — и обратно на передок. Ну или в свой окоп посажу, и тогда уже вместе отбиваться будем. А кто от меня дальше побежит, тот пусть не обижается… Такое мое слово. — Вытащил карту. — Показывай, майор, своё хозяйство, где ты, где фрицы, где точки огневые…

Они склонились, зашарили карандашами по карте.

— Понятно. Соседи справа у тебя хреновые: сплошная Азия, «моя твоя не понимай». Надавит фриц, побегут до самой Алма-Аты, задницами сверкая. Я их, конечно, усилил, придал пару бойцов с пулемётом, но не факт… Ты там посматривай. Если совсем худо будет, кидай ракету, я с тыла поднажму. Такая моя диспозиция. Ну всё, бывай… Сто грамм на посошок. Не жмись, у тебя, знаю, есть. Штрафбаты по первой категории снабжаются.

Выпил, закусил, ушёл.

— Что, Кавторанг, смотришь? Думал, они для стрельбы в спину?

— Грешным делом, думал. Разговоры такие ходили.