Когда шатается трон

— Он назначенный мною командир вновь сформированной маршевой колонны. Или мне тебя вместо него поставить, чтобы ты в первых рядах? Или мне тебя к стенке прислонить, если полк не выполнит боевую задачу?

— Что? Нет. То есть, никак нет!

— То-то! Привычки свои вертухайские забудь. Я любому зэку больше, чем тебе, доверяю — тебя сверху поставь, ты их голодом уморишь до передовой не доведя. А мне бойцы нужны, а не доходяги! Всё. — Повернулся и пошёл к машине. — Петров, пригляди за ними. За всеми. Десять бойцов тебе в помощь.

С грузовика посыпались солдаты. Всё верно, доверяй, но проверяй.

Не прост адмирал, оказал зоне доверие, в маршевую колонну командиром зэка назначив. Если бы кого из вохры, так не исключено, что разбежались бы зэки во все стороны. А так… Красивый жест, правильный. Заключённые оценить сумеют. Но кто бы на это решился, кабы не крайняя нужда? Где это видано, чтобы зэкам оружие вручили и в бой бросили? Нигде такого не было, а здесь случилось.

Через неделю полк, уже полк, бросили в бой.

— Вон высотка, там ложбинка, если по ней тихо на карачках пройти, то до окопов метров сто открытого поля останется, там надо рывком… Все не добегут, но кто-то должен. Обязан. Вопросы есть?

— Артиллерия поддержит?

— Пару залпов дадим, но на большее не рассчитывайте.

Встали бойцы в окопе, каски надели, ремешки затянули. И Пётр Семёнович уже не комполка, а командир отделения. Командиров повыше, как адмирал обещал, других прислали.

— Получай патроны.

Не раньше, не позже, перед самым боем.

— Обоймы в карман, кто сразу в винтовку сунет — расстрел на месте.

Не верят командиры недавним зэкам, мало ли что у них на уме. Патроны выдают, а сами автоматами по лицам шарят и пальцы на спусковых крючках держат.

— Пошли…

Тихо, на полусогнутых, по овражкам, за кустиками, а кое-где на брюхе, колени о камни обдирая.

— Пригнись!

Кто замешкался, не согнулся в три погибели, того без жалости прикладом по хребту — не высовывайся, не демаскируй.

Дошли. Вон они, позиции вражьи, даже голоса и звяканье ложек о котелки слышно.

— Оружие зарядить.

Заклацали затворы.

— В атаку, рывком. Кто жить хочет.

Но сидят зэки, в винтовки вцепившись, страшно из укрытия в чистое поле, под пульки грудь подставлять.

— Встать! — шёпотом кричат командиры. — Встать, я приказываю!

— Не горлань, начальник. Сам первый и вставай!

— Кто сказал?! Найду, пристрелю! Моё дело сзади идти, трусов в атаку поднимать.

— В спину стрелять будешь, гражданин начальник?

— Буду, по законам военного времени, потому как право имею. Встать!

Ткнул кого-то прикладом в морду, потому как надо тихо, без стрельбы.

— В атаку! — испуганным шёпотом кричит Пётр Семёнович. А сам как на ватных ногах, подняться не может.

Сзади бухнуло несколько далёких орудийных выстрелов. Снаряды рванули возле позиций немцев, разбросав вокруг осколки и комья земли.

— Сейчас немец очухается и минами нас накроет, — сказал кто-то из бывших военных. — Все поляжем. Встать бы надо.

И как-то все это сразу поняли.

— Ладно, один хрен. Тут или немчики или краснопёрые нас зажмурят. Встали, пошли… — тихо приказал кто-то из урок. Отложил в сторону винтовку.

— Ты что? Оружие… Сдаваться?..

— Не базлай, начальник, нам с пером сподручней будет, — потянул вор из-за голенища финку, прокрутил веером в пальцах, ощерился. — Сейчас мы им требуху выпускать будем. — Он обернулся к зэкам. — Кто отстанет, тому кишки по полю размотаю!

Встали, побежали.

— За Родину! За Сталина! — заорали ротные. Но только зэки не подхватили — бежали молча, сосредоточенно.

От немецких окопов бухнул первый выстрел. За ним еще… Застучал пулемёт. Несколько зэков на ходу споткнулись, завалились на бок.

— А ну, рысью!

Было в этом молчаливом топоте сотен фигур в черных телогрейках что-то страшное и неотвратимое, словно лава текла на немецкие позиции. Среди черной массы редко мелькали зеленью мундиры командиров. Что их и губило.

Выстрел! И очередной взводный, роняя автомат падал лицом в землю.

— Взводного убили!

— Командиру первого отделения принять командование!

А кто командир первого отделения? Пётр Семёнович!

— Слушай приказ! Забирай влево, во фланг, где пулемёт! Ориентир — вон тот куст. Задача ясна?

— Хорошо… Ладно… Взвод, левее, бегом!..

С ходу зэки свалились в окопы. Ну, а дальше… Что винтовка против финки в умелых руках? Пока ее перехватишь, пока развернёшь… Кровь брызнула по стенкам окопов, по мундирам, рукам и лицам. Это была просто резня, как на бойне. Немцы поднимали руки, но урки жалости не знали, они по своим законам воевали.

— Смотри! Печатка рыжье… Чёрт, не слезает.

— Руби вместе с пальцем.

Удар! Палец с перстнем отлетает в сторону, кропя землю ещё тёплой кровью.

— А у меня котлы, глянь.

— Отставить мародёрство! Атака не закончена. Там, по высотке, вторая линия обороны.

— Не пыли, ротный, нам старший начальник обещал.

— После сюда вернётесь.

— Ну да, после… Мы теперь уйдём, а вояки здесь всё приберут.

— Отставить разговоры, это приказ! На высоту!

Скалятся урки, как волки, не желают добычу терять, не для того своей шкурой рисковали, чтобы пустыми из окопов уходить.

— Командирам построить личный состав!

— Стройся!..