Когда правит страсть

Утаивать появление Аланы никто не собирался. Новость о ее воскрешении вскоре разнеслась по дворцу, и Алане запретили отвечать на какие-либо вопросы до того, как Фредерик сам объявит о случившемся после встречи с советниками.

Кристоф находился рядом с Аланой, пока Фредерик сообщал жене хорошие новости. Вечером Алане предстояло ужинать вместе с королевской четой, а перед этим нужно было обустроиться в новых апартаментах.

Она полагала, что должна поблагодарить Кристофа. Ведь если бы не подозрительность Кристофа, она бы поспешила вернуться в Англию, так и не узнав, что все же приходится дочерью Фредерику. Но теперь он держался, соблюдая дистанцию. Вел себя официально, вот какое слово приходило на ум. Может, недоволен приказом всячески оберегать Алану? Но ведь раньше он был не против… когда она не была принцессой. И даже намекал на то, что служебные обязанности никогда раньше не казались ему столь приятными!

– Что-то не так? – спросила она, когда он взял ее за руку, чтобы проводить в новые покои.

– Что может быть не так? Вы добились своего, а я ваш покорный слуга.

Алана прищурилась, услышав в его голосе нескрываемый сарказм.

– Значит, вот чем дело? Сердишься потому, что я с самого начала была права, а ты упорно отказывался признавать это?

Он, как обычно, тащил ее за собой. И не отвечал, возможно потому, что это был обидный вопрос, заданный в раздражении. И все же Алана уперлась каблуками в пол. Ей не нравилось его отчужденное молчание.

– Что? – спросил он наконец, вынужденный тоже остановиться.

Она взглянула на него. По-прежнему невероятно красивый, он сводил ее с ума. Но наружность мужчины еще ни о чем не говорит. Главное, что у него внутри, а Кристоф был по характеру злобным зверем, слишком часто проявляя эту сторону своей натуры. Да, в большинстве случаев. Однако иногда он бывал и совершенно другим: нежным, ласковым…

Алана тихо вздохнула про себя, а вслух сказала:

– Ничего.

И пошла вперед.

Отведенные ей покои были роскошными, по ее мнению, но ведь они предназначались для принцессы. Алана, правда, себя таковой не ощущала, и вряд ли это было возможно в будущем. Большая, слишком большая комната, две горничные, ожидающие приказаний. Все, что оставалось сделать Алане, – это распаковать вещи, переодеться к ужину и сесть на большую мягкую кровать, погрузившись в мысли.

Вскоре в дверь постучали. Алане вдруг непреодолимо захотелось увидеть на пороге отца, пришедшего, чтобы познакомить ее со своей женой. Но в дверях стоял он, такой же непроницаемый и бесстрастный, как прежде, и у нее мгновенно испортилось настроение.

– Зачем тебе меня сопровождать? – спросила она, выходя из комнаты. – Я наконец во дворце, и тебе совсем не обязательно охранять меня здесь…

– Хватит, – перебил он, хотя не слишком раздраженно. – Слишком много жалоб… принцесса.

– На то есть причина! Твое поведение сделалось просто возмутительным после того, как ты представил меня отцу. Если больше не хочешь меня охранять, так ему и скажи. Вне всякого сомнения, у тебя много других дел, и я не стану возражать.

– Я выполняю приказы. И ничто не заставит меня нарушить их.

Она нахмурилась, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Заставить тебя пренебречь своим долгом? Ты на это не способен. Но тебе явно не нравится меня охранять и постоянно находиться рядом, сопровождая по дворцу. Если тебя это тяготит, я сегодня же поговорю с отцом.

Кристоф еще больше помрачнел и снова взял ее за руку, чтобы вести дальше.

– Пусть все остается как есть. Мой долг охранять вас, и это не зависит от моего желания. Вам придется преодолеть свою неприязнь ко мне и смириться с моим присутствием.

Алана плотно сжала губы. Больше всего ее раздражало, что он обращался с ней как с чужой… нет, как с принцессой! Окончательно разозлившись, она попробовала идти впереди него, хотя совершенно не знала дороги. Но, увидев восьмерых стражников, стоявших навытяжку перед высокими двойными дверьми, она поняла, что ей пора остановиться.

Стражники не открыли перед ней двери, несмотря на присутствие капитана. Но и Кристоф не сделал этого. Взглянув на него, она увидела, что он снимает с эфеса сабли небольшой кисет.

– Мне доставили это сегодня, – сказал Кристоф, протягивая мешочек Алане. – Нашли у родителей вора.

Кисет был засаленным, потрепанным и принадлежал не Алане, а, должно быть, тому солдату. Заглянув внутрь, она увидела там свои драгоценности. Ее украшения.

– А браслет? – спросила она.

– Не нашли. Кто-то добрался до драгоценностей раньше моих людей.

– Это неспроста. Им потребовались доказательства.

– Вы все еще полагаете, что Ренье пытался убить вас, хотя он признался во всем, кроме этого?

– Разве это преступление не считается тяжким?

– Вы правы.

– Впрочем, сейчас это не важно, поскольку мое появление перестало быть тайной, – пробормотала она, не в силах скрыть волнение.

Он хотел коснуться ее щеки, но поспешно отдернул руку.

– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, Алана.