Когда правит страсть

До того как вечер закончился, отец отвел ее в сторону, обнял и радостно объявил:

– Я счастлив видеть, что вы с Карстеном так быстро сблизились. Нет сомнения, что, если вы поженитесь, ваш союз станет отличным политическим союзом, но, что еще более важно, это снова объединит страну, положив конец внутренним распрям, которые едва не привели нас к гражданской войне.

От шока Алана лишилась дара речи. Отдать ее в ту самую семью, члены которой, возможно, пытались ее убить? Она непроизвольно застонала. Почему отец говорит об этом как о своем самом сокровенном желании? И он выбрал для этого наихудший момент, оттолкнув Алану как раз тогда, когда она была готова на все ради него. Но как может она выйти замуж за Карстена, если, как она подозревала, уже успела влюбиться в другого, в этого варвара?… О боже, неужели это правда? Не потому ли она почувствовала себя такой расстроенной и обиженной, когда Кристоф решил отдалиться от нее, несмотря на приказ продолжать охранять ее?

Глава сорок седьмая

Как ни была утомлена Алана после такого насыщенного событиями дня, она все же оставалась с отцом до поздней ночи. Она постоянно оттягивала свой уход, боясь, что за дверями ожидает Кристоф, чтобы сопроводить ее в покои. Ей не хотелось дать ему почувствовать, как она расстроена и как отчаянно ищет способ отказаться от брака с Брасланом, не вступая в пререкания с отцом, что, впрочем, казалось неминуемым. Знал ли Кристоф о том, что задумал ее отец? Нет, конечно нет. Он бы непременно ей сказал. Алана не сомневалась, что он предупредил бы ее заранее во избежание шока.

Ее план избегать Кристофа сработал, потому что его не было, когда она вышла. Вместо него ее проводили двое гвардейцев. Она не надеялась уснуть ночью, очень много предстояло обдумать. Паппи предупреждал, что отец выберет для нее мужа, но он не представлял, как скоро это случится. Однако, как ни странно, не эта мысль мешала ей заснуть.

На этот раз Алана не стала отгонять воспоминания о ночах, проведенных с Кристофом. Раньше ей удавалось выбрасывать их из головы, потому что, как она заявила ему, между ними больше не могло быть близости. Так что было бы просто глупо вспоминать нечто столь восхитительное и недоступное. Но теперь по неизвестной причине она позволила себе эту маленькую прихоть, после чего ее мечты незаметно сменились сновидениями…

Отец упомянул, что утром устроит ей экскурсию по дворцу. Когда в дверь постучали, девушка уже была готова к выходу и остановила жестом служанку, чтобы открыть самой. С тех пор как две молодые улыбчивые женщины внесли подносы с едой, они замерли и не двигались с места, готовые исполнить любое желание госпожи. Алана подумала, что ей придется привыкать к этому, потому что они, похоже, собирались неотлучно находиться рядом. Она пыталась выпроводить их, но они побледнели так, словно им пригрозили наказанием!

За дверью стоял не отец, а гвардеец. Кроме него, стражу несли еще четверо, в том числе и те двое, которые вчера провожали Алану в ее покои. Она и не знала, что ее охраняли всю ночь напролет. Вновь прибывший гвардеец протянул ей конверт. Она открыла его, уставилась на письмо, написанное по-лубинийски, а потом попросила гвардейца объяснить, что это значит.

Но тут у дверей комнаты возник Кристоф, что-то повелительно крикнул гвардейцу, и тот немедленно поспешил прочь. Кристоф, должно быть, явился прямиком с улицы, потому что по-прежнему был одет в длинную шинель и меховую шапку.

– Какие-то проблемы? – спросил он.

– Да. Мне дали это без всякого объяснения. – Она протянула ему записку.

– Это от короля. Он сожалеет, что не может присоединиться к вам сегодня утром, и предлагает провести экскурсию завтра утром. Я был уведомлен об этом и пришел сообщить вам. Но гвардейцу незачем знать об этом. Вам не следует разговаривать с моими людьми: вашему отцу это не понравится.

Окончание фразы было произнесено таким назидательным тоном, что Алана запальчиво спросила:

– Почему же?

– Потому что вы принцесса, и солдаты недостойны вашего внимания, – отрезал он, но тут же вздохнул: – Думаю, что теперь, когда среди нас находится принцесса, во дворце произойдут некоторые перемены.

Кристоф произнес это так, словно сам нуждался в переменах, но Алана не преминула напомнить ему:

– Ты солдат. И значит, теперь ты тоже недостоин моего внимания?

Он слегка поморщился, но сказал лишь:

– Набросьте шубу, мы уезжаем.

Одна из горничных услышала его и уже спешила с шубой в руках. Другая быстро принесла шапку Аланы. В считанные секунды они одели ее для выхода из дома, и Кристоф повел ее через холл. Она ждала объяснений по поводу того, куда он ее ведет, но вскоре сообразила, что он и не собирался ничего говорить! Неужели Кристоф по-прежнему считал, что может обращаться с ней как со своей пленницей?

– Куда… – начала она, но не потрудилась закончить фразу. Он шел слишком быстро и держался слишком отчужденно, а ей не хотелось кричать, чтобы быть услышанной.