Когда правит страсть

Сказав это, он открыл перед ней дверь, но сам не вошел. Девушка была так тронута его словами, что не заметила, как Кристоф отстал, когда она переступила порог.

– Ты не войдешь? – спросила она, оглянувшись.

– Меня не приглашали.

Он улыбнулся, и она так и не поняла, что выражала его улыбка. Нежность? Сожаление? Но тут до нее дошло, что Кристоф, вероятно, просто рад возможности немного побыть в одиночестве, избавившись от ее присутствия. Разозленная этой мыслью, она сказала:

– Ну и ладно. – И захлопнула дверь у него перед носом.

Но ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем предстать перед своей новой семьей, потому что прежде нужно было прогнать дурное настроение, вызванное поведением Кристофа. Он вел себя так, словно они едва знакомы, и Алана боялась, что это из-за ее подтвержденного происхождения. Неужели он считает ее теперь настолько недосягаемой, что больше не может быть при ней самим собой? Его холодное, отстраненное обращение так бесило ее, что она не могла сосредоточиться ни на чем другом.

Никола, новая королева, не стала дожидаться, пока Алана войдет в альков с обеденным столом, где сидели они с королем. Она встала и поспешила навстречу с распростертыми объятиями и очаровательной улыбкой на милом лице. Она обняла ее тепло и радушно.

– Ты не представляешь, какой груз сняла с моих плеч своим появлением. Отныне я не единственная, кто несет ответственность за продолжение рода моего мужа. – Это было произнесено шепотом, после чего Никола отпустила Алану и добавила: – Если захочешь, мы станем лучшими подругами.

Алана улыбнулась. Она не ожидала такого теплого приема от супруги своего отца, но не сомневалась в искренности каждого ее слова. Новая подруга. Да, она чувствовала то же самое.

Сияющий отец настоял, чтобы они поскорее присоединились к нему, и, прежде чем Алана села рядом, протянул ей миниатюру с изображением ее матери. При взгляде на портрет девушка расплакалась. Не удивительно, что он с первого взгляда признал в ней дочь! На портрете была изображена словно сама Алана, только в старомодном платье и со светлыми волосами.

– Поразительно, не так ли? – спросил он.

– Еще как, – рассмеялась Алана, вытирая глаза. – Если бы Кристоф просто отвел меня к людям, которые знали ее, мы встретились бы гораздо раньше.

– Мы оба были убеждены…

– Знаю, – поспешила она заверить его. – Все в порядке. В конце концов, правда выяснилась.

– Полагаю, Кристоф заслуживает всяческих похвал.

Это было произнесено без особого энтузиазма, и Алана, как и ранее в тронном зале, почувствовала, что отец по какой-то причине сердится на Кристофа. Она хотела спросить почему, но тут дверь открылась, и в зал вошел кто-то еще. Очевидно, этот ужин все-таки проводился не в тесном семейном кругу.

Алана скрыла разочарование, когда ей представили Оберту Браслан, как скрыла и потрясение, вызванное тем, что отец и мачеха считают эту представительницу рода Брасланов своей хорошей подругой. Но вскоре она поняла, почему. Разве можно было не любить столь милую старую леди?! К тому же Оберта принадлежала к роду Брасланов не по крови, а в результате брака, когда вышла за Эрнеста Браслана и стала королевой. Оберта даже всплакнула немного – она была так рада возвращению Аланы и так счастлива, что Фредерик вновь обрел дочь.

Ужин проходил весело и непринужденно, но потом Алана снова была удивлена, когда речь зашла о недавнем нападении на дворец, в котором были замешаны некоторые родственники Оберты. Как выяснилось, большинство членов ее семейства были возмущены происшедшим.

– Я так обрадовалась, что вы не сердились сегодня, когда Карстен говорил с вами, Фредерик, – сказала Оберта. – Он был в ярости, услышав, что его люди взяли на себя смелость самолично мстить за него, даже не дождавшись, пока он очнется, чтобы указать на человека, избившего его.

– Я знаю, что Карстен не имеет к этому никакого отношения, – заверил Фредерик. – Те люди, которых мы поймали, подтвердили, что он находился без сознания, когда они решились на месть. Я пригласил Карстена прийти сегодня вечером, чтобы познакомиться с Аланой, если он достаточно оправился.

Карстен Браслан прибыл, когда ужин подходил к концу. Алана пришла в ужас при виде его синего, опухшего лица, зная, что это Паппи сотворил с ним такое, и подумала, что ей лучше держать язык за зубами. Несмотря на синяки, Карстен по-прежнему был красив и галантен, когда склонился, чтобы поцеловать ее руку. Но тут он вспомнил, что видел Алану на деревенском празднике, и изумленно округлил глаза.

– Боже мой, – рассмеялся он. – Этот глупый дикарь так и не понял, кто вы?

Алану покоробило от этого оскорбления в адрес Кристофа, и она сказала:

– Он тщательно проверял факты. А вы ожидали, что он просто поверит моему слову после того, как во дворце побывало столько самозванок?

– Надо же, как яростно вы его защищаете!

Алана покраснела и села на место. Но Карстен больше не сказал ничего язвительного, наоборот, он пустил в ход все свое очарование и остроумие. Очень скоро он показался Алане таким же симпатичным, как его бабушка.