Когда правит страсть

– Английский мальчик-сирота, которого мы с Паппи очень любим.

– Их нельзя убивать, Кристоф, – сказал Фредерик. – Она питает к ним сильные чувства, особенно к человеку, который ее вырастил. Не хочу, чтобы она по нему горевала.

– Я понял, – сказал Кристоф. – Но я должен задать ему несколько вопросов. Ему известно многое, что нам тоже следовало бы знать.

– Ничего ему неизвестно! – воскликнула Алана. – Я говорила тебе, что он находится здесь для того, чтобы выяснить то же самое, что стремишься выяснить ты. Почему бы вам не действовать вместе?

– Это невозможно, пока он не предстанет передо мной, – заявил Кристоф.

– Хочешь сказать, что готов сотрудничать с ним? – поразилась она.

– А вы хотите сказать, что ради своего отца готовы представить нас друг другу?

– Нет, если собираешься обращаться с ним, как обращался со мной, когда бросил в тюрьму!

Она осеклась на последнем слове и даже закрыла рот ладонью, глядя на отца широко раскрытыми глазами. Кристоф приготовился выдержать взрыв королевского возмущения. Он посадил в темницу принцессу Лубинии! Ему следовало признаться в этом раньше, но он надеялся сначала закончить другие дела, прежде чем его прогонят со службы. Алана предупреждала, что заставит его заплатить за все. Но, может, она забыла про свою угрозу, потому что явно растерялась, проговорившись?

Фредерик, с интересом наблюдавший, как они спорят, перевел бесстрастный взгляд на Кристофа.

– Похоже, ты выполнил приказ до последней буквы? – спросил он.

– Так точно.

Фредерик повернулся к дочери и спросил дрогнувшим голосом:

– Тебе причиняли боль?

– Нет, меня не обижали, только расстраивали. Немного. И еще смущали. Ну и пугали немного – этот человек давал волю своей варварской натуре, – закончила Алана.

Подняв золотистые брови, Фредерик уставился на Кристофа:

– Немного, значит?

С окаменевшим лицом тот ответил:

– Ваша дочь недолго боялась. Слишком храбра, чтобы можно было применять к ней угрозы эффективно. Упрямая. Решительная. Готовая на все, лишь бы убедить меня в том, что она та, за кого себя выдает.

Фредерик повернулся, чтобы обхватить лицо Аланы своими ладонями. Пока Кристоф давал ей характеристику, его глаза гордо сверкнули. Но только на мгновение, потому что он тут же помрачнел:

– Ты знаешь, что мы подозревали. Да и что мы могли подумать, когда так много самозванок пытались выдать себя за мою дочь?! – сказал он Алане. – Ты могла бы жить своей жизнью, далеко отсюда, не зная, кем являешься на самом деле, и я никогда бы не догадался, что ты жива. Растибон привез тебя ко мне. Он не был обязан делать это. При всей своей ненависти к нему за содеянное я все же должен быть благодарен ему за то, что он оберегал тебя так долго. Он не пострадает, даю тебе слово. Но не могу сказать того же о Хельге Энгель. Ее ложь повлияла на многие решения, которые могли бы стать совершенно иными, знай я правду. Очень легко было убедить меня ничего не предпринимать против подозреваемых, когда мы считали, что похищение не удалось, а карательные меры могли спровоцировать гражданскую войну. Ты должна понимать, что Кристоф добросовестно выполнял свои обязанности. Не хочу, чтобы ты затаила обиду на него, поскольку это я приказал ему любыми средствами добиться правды – от той, кого мы считали самозванкой.

Фредерик повернулся к Кристофу и приказал:

– Ты будешь по-прежнему охранять Алану – и точка. До дальнейших распоряжений.

Глава сорок пятая

Леонард знал одну заброшенную полусгоревшую ферму, расположенную вдали от дороги, у подножия гор. Он наткнулся на нее еще ребенком, когда однажды заблудился по пути домой. Он надеялся, что развалины все еще сохранились, несмотря на долгие годы. Леонард не ожидал найти там ничего особенного, лишь бы четыре стены были на месте. Они позволяли укрыть сани от посторонних глаз.

Он потратил несколько минут, чтобы расчистить помещение от мусора и остатков мебели, пока случайно не обнаружил погреб. Он поднял крышку люка и стащил женщину вниз по старой лестнице. Перед этим он снял с саней фонарь и прихватил с собой, так что у них был свет. Огонь перестал мигать, как только они оказались вне досягаемости холодного ветра. Смахнув древнюю паутину, Леонард поставил фонарь на сломанную полку. Он расстелил на полу одеяло, устроил там женщину и сел рядом.

К его удивлению, она ни разу не попыталась сбросить одеяло, которое он набросил ей на голову. Это пришлось сделать во время быстрой езды, чтобы ледяной ветер не обжигал ей лицо. Теперь он снял одеяло и понял, почему она не сопротивлялась. Она была охвачена смертельным ужасом, и как только он открыл свое собственное лицо, она узнала его и начала вопить.

– Не бойся, – поспешно сказал Леонард. – Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого, Хельга.

Но страх не покидал ее. Вряд ли она вообще слышала его. Он ласково ее поцеловал. Страх сменился смущением.

Он улыбнулся ей, признавшись: