Когда правит страсть

У нее кружилась голова от столь быстрой смены эмоций на протяжении нескольких секунд, но последняя оказалась вообще обескураживающей. Алана даже не стала задаваться вопросом, почему письмо не уладило ситуацию, как того следовало ожидать.

– Не печалься, – сказал Кристоф. – У меня для тебя хорошие новости.

– Пусть их сообщит кто-нибудь другой. Мне не нравится твой способ подавать информацию, – проворчала она, но любопытство взяло верх. – Какие новости?

– Сначала волосы.

– Видишь, какой ты невыносимый?! – прошипела она. – Почему я вообще с тобой разговариваю? – С этими словами она промаршировала к стулу и села, но слегка отстранилась от Кристофа. – И не смей дотрагиваться до моих волос! Я их сама вытру!

Алана потянулась к полотенцу, намотанному вокруг головы, но он вырвал его из ее рук.

– У меня есть расческа и сухое полотенце.

– А у меня есть тепло камина и собственные пальцы вместо расчески.

– Этот спор тебе не выиграть.

Кристоф не торжествовал победу, а просто констатировал факт, хотя Алане хотелось вопить от злости. Он уже схватил в пригоршню несколько ее прядей, а другой рукой тер их полотенцем, так что она даже не могла подняться, без того чтобы он не притянул ее обратно за ее же собственные волосы.

– Ненавижу тебя, – произнесла она беспомощно.

– Нет, ты меня любишь.

– Не люблю! Ты понятия не имеешь, как обращаться с дамой! А если бы и имел, то такому бесчувственному животному на это наплевать.

Он укоризненно щелкнул языком.

– Ну и ну, ты изъясняешься, как базарная баба. Думаю, твой Паппи тебя испортил.

Она плотно сжала губы. Пытаться уязвить его было бесполезной тратой времени. Хотя все же он не стал провоцировать ее дальше. Правда, и волосы ее не отпустил, но то, как он ласково их вытирал, оказывало на нее умиротворяющее действие.

По прошествии некоторого времени он рассыпал волосы Аланы по ее плечам, давая ей почувствовать, какие они сухие и теплые. Он почти усыпил ее, а сама процедура оказалась весьма расслабляющей и чувственной. У нее даже не нашлось сил протестовать, когда он запрокинул ее голову, чтобы поцеловать в лоб. Но потом выпрямился и произнес за ее спиной:

– Король разрешил сказать тебе правду и отвезти тебя к твоей матери. Одевайся потеплее, моя Алана. Эта женщина живет высоко в горах.

Глава тридцать первая

– Моя мать?!

Это все, что Алане удалось выдавить из себя, и собственный вопрос прозвучал для нее дико. Ошеломленная, она попыталась осознать услышанное, но не смогла. А Кристоф не произнес больше ни слова. Она повернулась к нему, чтобы посмотреть ему в лицо, однако увидела только, как он выходит из комнаты!

– Не смей уходить! – завопила она ему вслед.

Он не остановился.

– Твои мокрые волосы стали причиной неожиданной задержки. А нам нужно спешить, чтобы ночь не застала нас в пути. Внизу гардероба найдешь саквояж. Собери нам сменную одежду. Я вернусь через несколько минут. Будь готова.

Она только собралась высказать ему, чтобы сам складывал свою одежду, но едва успела услышать окончание его фразы, как он уже закрыл за собой дверь. Она бросилась в спальню и поспешно вытащила толстое шерстяное платье, которое носила почти постоянно во время путешествия по Европе, а заодно перчатки, несколько нижних юбок, самые теплые чулки и дорожные ботинки. Одевшись, она набила вещами саквояж и, не тратя времени на прическу, просто связала волосы на макушке и натянула сверху меховую шапку.

После этого она вернулась в гостиную, перебросив через руку свое самое теплое пальто и шинель Кристофа, потому что он вышел в одном мундире. За окнами падал снег. Солнце еще светило, но ощущался мороз, так что пальто и шинель были не лишними.

Неужели они действительно ехали к матери Аланы? Как это могло быть? Алана не знала, что и думать, потому что сказанное Кристофом не имело никакого смысла. Даже сейчас, когда у нее осталось всего несколько минут до его возвращения, она просто застыла перед саквояжем посреди комнаты, бессмысленно глядя в никуда.

Но она встрепенулась, как только распахнулась дверь. Кристоф не стал закрывать ее за собой. Алана увидела стоящую перед входом лошадь и ощутила ледяной ветер. Она подала Кристофу его шинель и взяла свою шубу, лежавшую под ней.

Он выгнул бровь, принимая шинель из ее рук:

– Заботишься обо мне? Уже чувствуешь себя моей женщиной?

Она негодующе фыркнула:

– Просто стараюсь сберечь время, раз нам нужно спешить.

Усмехнувшись, он подхватил сумку и взял ее под руку.

– Моя мысль мне нравится больше. Но пойдем.

Он привел только одну лошадь. Вскочив на нее, он поднял Алану и посадил перед собой боком, со свешенными ногами, вызвав этим ее недовольство.

– Ты не можешь везти меня так в горы. Дороги там покрыты снегом, разве нет? Это тебе не на праздник ехать.

– Именно поэтому я велел запрячь сани. Это недалеко, у городских ворот.

– Сани? Закрытые?

– Нет, но в них будет веселее и безопаснее.

– Мы же замерзнем.

– Вдвоем – нет, – заверил он.

Она не обернулась к нему, чтобы понять, не шутит ли он. И не стала засыпать его вопросами, зная, что ему приходится не только править конем, но и держать ее перед собой.