Когда правит страсть

Она расслабилась, услышав его спокойный деловитый голос. Теперь он вел себя, как капитан дворцовой гвардии, а не как наглый обольститель.

Она тоже смогла подстроиться под его бесстрастный тон.

– Мы оба знаем, что вы никогда бы не заперли меня, допуская возможность, что я дочь Фредерика. Как вы можете быть так упрямы в своем недоверии после всего, что я вам сказала?

Она подняла глаза, чтобы оценить его реакцию. Он, похоже, колебался, не зная, что сказать, но потом его глаза сузились:

– Ты не понимаешь всей серьезности того, что совершила. Мы не слишком любим тех, кто является во дворец с оружием, когда вокруг так много людей, желающих причинить зло нашему королю.

– Не считаете же вы меня наемной убийцей? – возмущенно воскликнула она.

– Я этого не сказал. И все же ты не дала удовлетворительного объяснения, почему пришла, вооруженная до зубов.

– Объясняю. Пистолеты были моим главным средством защиты, кинжалы – про запас. Но все это только для самозащиты, не более. Однако мои слова не рассеивают ваших подозрений, верно?

– Я сказал, что постараюсь быть непредвзятым.

Она кивнула, хотя не поверила ему ни на грош. Слишком быстро обвинил он ее в преступных намерениях, не желая слушать никаких оправданий.

Испытывая сильное раздражение, Алана кивнула в сторону шпаг на стене:

– Я умею пользоваться и ими. Хотите, продемонстрирую?

Кристоф расхохотался:

– Хочешь лишний раз доказать, что ты убийца?

– А по-моему, это докажет обратное, поскольку убийцы подобным оружием не пользуются, ведь так? Фехтование в такой же мере предназначено для самозащиты, как и для нападения.

Все еще улыбаясь, он заметил:

– Похоже, у тебя на все есть ответ, что доказывает твою сообразительность. Превосходная память в сочетании с острым умом, который ты демонстрируешь с каждым произнесенным словом.

Она досадливо щелкнула языком:

– А значит, я заговорщица, прекрасно играющая свою роль? Так вы думаете?

Он долго смотрел на нее. Веселые искорки в его глазах погасли, и пристальный взгляд снова заставил Алану нервничать. Но она понимала, что это не страсть, а подозрение. Ей пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не отвести глаза.

– Прости, – произнес он наконец.

За что? За излишнюю веселость? Или за то, что он хватается за любую возможность укрепиться в своих подозрениях?

Алана решила действовать напрямик.

– Я находилась в центре заговора, но у меня была другая роль. Умереть. Паппи разрушил этот сценарий, унеся меня из дворца.

– Но почему вместо убийства состоялось похищение?

– Я улыбнулась ему. Очень сентиментально, знаю, но с этого момента он стал моим защитником. И я обязана ему жизнью. Будь на его месте кто-то другой, я была бы мертва. – Поскольку капитан снова излучал дружелюбие, она решила ответить на вопрос, заданный им ранее. – Вы спрашивали о других моих спутниках. Путешествуя по Европе, мы нанимали разные экипажи и кучеров вместе с ними. Что касается мальчика, то это Генри, сирота, которого мы с Паппи очень любим. Тут не было никакого сговора, как вам мерещилось. Мы решили вообще не говорить Генри, кто я такая.

– А настоящее имя опекуна?

– Я его назвала. Под этим именем он много лет жил в Англии, и я даже думала, что оно и мое тоже, пока Паппи не рассказал мне про отца.

– И ты называешь это искренностью? Фармер не лубинийская фамилия.

– Я называю это стремлением защитить человека, который был мне вместо отца. Защитить от вас. Отцепитесь от него, ведь у вас есть я.

Он долго смотрел на нее, прежде чем сказать:

– У меня есть ты, разве нет?

С этими словами он снова опустился на стул. По его лицу было невозможно определить, поверил ли он хоть одному ее слову. Обидно, что он такой упрямый и недоверчивый. Его последняя реплика заставила Алану почувствовать себя крайне неуютно.

– Борис! – позвал он неожиданно.

Слуга появился очень быстро, очевидно, он ожидал в соседней комнате и слышал каждое слово. И капитан знал это, иначе крикнул бы громче.

Алана не хотела, чтобы кто-то еще слышал ее историю. Ее разозлило, что Кристоф позволяет слуге подслушивать.

– У нас есть десерт? – спросил Кристоф Бориса, собиравшего со стола пустые тарелки.

– Сладкий или кислый? – осведомился Борис, приостановившись.

– У нас еще есть лимоны?

– Сладкий, если можно, – вмешалась Алана.

Капитан кивнул. Она подождала, пока Борис покинет комнату, прежде чем спросить:

– Вы ему доверяете?

– Борису? Его родители, как и он сам, появились на свет в моем родовом поместье. Мы выросли вместе. Несмотря на разницу в социальном положении, он мой друг.

– Тогда почему же вы ударили его сегодня?

– Он не глуп. И сделал ошибку из добрых побуждений, но это наполнило его чувством вины. Не ударь его я, он бы сам наткнулся на мой кулак. Доверяю ли я ему? Я без колебаний доверю ему свою жизнь.

Все это было правильно и хорошо для него, но не для нее.

– Пожалуйста, предупредите меня в следующий раз, когда на допросе будет присутствовать кто-то посторонний. То, что я говорю, предназначено только для ваших ушей. И для ушей моего отца.

– Ты здесь для того, чтобы во всем признаться, а не для того, чтобы хранить свои тайны.