Когда правит страсть

– Я рассказала вам чистую правду и буду стоять на своем, – отчеканила Алана. – У меня просто нет выхода.

– Выход есть всегда. И тебе придется придумать что-нибудь получше, если ты надеешься выбраться отсюда.

Она со свистом втянула в себя воздух. Он не станет держать ее здесь. Не посмеет. Она дочь его короля. Но, думая так, Алана начала дрожать – отчасти от холода, отчасти от страха. При этом она знала, что нельзя показывать, как он напугал ее. Страх придаст ей вид виноватой. И тогда он уж точно ей не поверит.

Она попыталась представить, как вела бы себя принцесса. Постаралась вызвать в себе гнев, который, по идее, должна была испытывать. Но все, что удалось выдавить из себя, было:

– Я замерзла.

– Обеспечение комфорта не входит в мои…

– Я замерзла!

Отбросив всякую предосторожность, она вызывающе вскинула подбородок. Он выругался, вышел из камеры и с грохотом захлопнул за собой решетчатую дверь. Потом, окончательно добив Алану, повернул ключ в замке.

Глава шестнадцатая

– Как вы смеете держать меня здесь? Я вам этого не прощу, капитан.

Гнев Кристофа все еще не прошел. А эти слова только распалили его сильнее. Как у нее хватает духу говорить с ним столь повелительно? Никаких криков. В голосе только ледяной холод. Но глаза выдавали ее – не выражением, а оттенком. Темный цвет грозового неба светлел до серой голубизны, когда девушка была напугана.

– Ты сочинила эту сказочку для доверчивых олухов, – прорычал он сквозь прутья камеры. – Но я узнаю правду.

– Вы не узнаете правды, даже если она пнет вас в зад!

Алана произнесла это оскорбление на английском языке. Бекер никак не показал, что понял, чтобы она и дальше выдавала свои тайные помыслы, которые могли оказаться ему полезными. Но здесь не следовало оставаться дольше. Борясь с желанием и гневом, он непременно совершит нечто такое, о чем потом пожалеет.

Перед уходом он ей сказал:

– Я должен успокоиться, прежде чем решить, что дальше делать с тобой. Но предупреждаю, – он погрозил ей через решетку, – ты даже представить не можешь, как плохо для тебя все закончится, если ты не начнешь говорить правду.

Он услышал, как она ахнула, прежде чем повернулась к нему спиной. Как только он вышел из камеры, она схватила свое платье и прикрылась им, как щитом. Но Кристоф достаточно ее напугал, чтобы она не отдавала себе отчета в том, что дает ему возможность видеть ее точеные ножки. Он стремительно удалился, чтобы не открыть дверь камеры снова.

Ее страх успокоил его лишь чуть-чуть, но достаточно, чтобы сообразить, что его собственный гнев отчасти вызван ее попытками отпираться. Ее положение слишком серьезно. Она не может не понимать, что выйдет сухой из воды только при условии своей невиновности. Если она лжет так убедительно лишь потому, что сама верит своим словам, он сможет проявить к ней снисхождение. Вопрос в том, как определить, где правда, а где ложь.

Кристоф все еще сердился на себя за то, что позволил девушке настолько заморочить ему голову, что даже не предпринял простейших мер предосторожности, обыскав ее лишь в тот момент, когда она сделала свое заявление. Мужчин обыскивали сразу у ворот, а вот женщин – нет. После сегодняшнего случая это правило следует отменить. Влечение к женщине – опасная штука. Если бы он не попробовал, какова эта девчонка на вкус, оно не было бы сейчас столь сильным. Но он допустил невольную ошибку, когда позволил ей приблизиться к нему и многообещающе попросить о разговоре наедине.

Не далее как в прошлом месяце ему пришлось иметь дело с одной зрелой вдовушкой, которая точно так же держала в тайне дело, приведшее ее во дворец, пока не предстала перед ним и не призналась, что надеется очутиться в постели короля. Она даже предложила ему себя в качестве платы за согласие устроить встречу с Фредериком. Кристоф не поддался соблазну. Вместо этого он указал ей на дверь. Она была не первой, кто являлся ко двору, не подготовившись как следует. Всем в Лубинии было хорошо известно, что Фредерику посчастливилось лишь дважды в жизни обрести настоящую любовь в лице обеих королев и что с тех пор, как он женился второй раз, у него не было фавориток.

Учитывая то, что фиаско с глупой вдовой произошло лишь месяц назад и было еще свежо в памяти, не удивительно, что Кристоф так легко попал под чары Аланы… и позволил себе слишком многое, потому что она была молода, прекрасна и очень притягательна. Ах, черт подери, как бы хотелось ему быть правым! Чтобы эта девица оказалась именно той, за кого он ее принял, когда привел к себе.

Отдав Борису приказания и надев шинель, поскольку снова начался снегопад, Кристоф отправился допросить гвардейца, обвиненного Аланой в краже браслета. Он не мог не проверить этого перед разговором с королем.

Он был несколько разочарован, когда солдат стал все отрицать, что заставило его приказать другому подчиненному обыскать вещи и дом предполагаемого вора. При этом Кристофер не рассчитывал, что браслет докажет что-либо помимо того, что девушка лжет не всегда и не во всем.