Когда опускается ночь

Во-первых, касательно прошлого этого негодяя Монбрана мне нужно лишь сообщить, что он и в самом деле оказался тем самым беглым преступником, которому так долго и успешно удавалось скрываться от властей не только по всей Европе, но и в Америке. В сговоре с двумя сообщниками он сумел заполучить крупные суммы денег самыми преступными способами. Кроме того, он был тайным «банкиром» для других заключенных, которые оставляли ему на хранение ворованное добро. И его, и обоих его сообщников наверняка схватили бы, если бы он попытался вернуться во Францию, если бы он так дерзко не выдал себя за другого, — а если бы настоящий барон Франваль и правда умер на чужбине, как говорили, его преступление, скорее всего, навсегда осталось бы нераскрытым.

Помимо невероятного сходства с бароном, у мошенника Монбрана было все необходимое для успеха его предприятия. Родители его были небогаты, однако он получил хорошее образование. Среди негодяев, бывших его сотоварищами по преступлениям и кутежам, он был настолько знаменит своими аристократическими манерами, что заслужил прозвище Принц. Все детство и юность его прошли в окрестностях Франвальского замка. Он знал, какие обстоятельства побудили барона покинуть его. Бывал в стране, куда эмигрировал барон. Мог говорить о людях и местах и дома, и за границей, наверняка знакомых настоящему барону. А в довершение всего, пятнадцатилетнее отсутствие служило для него великолепным оправданием в глазах сестер барона для любых мелких ошибок и отклонений от характера их брата, которого они так давно не видели. Разумеется, мне едва ли нужно добавлять в связи с этой частью рассказа, что настоящий Франваль немедленно и со всеми подобающими почестями был восстановлен в семейных правах, которых самозванцу удалось его временно лишить.

По словам самого Монбрана, на бедной Розамунде он женился по искренней любви; в самом деле, хорошенькая невинная юная англичанка, вполне вероятно, могла увлечь негодяя на какой-то срок, а безмятежная тихая жизнь, которую он вел в Грейндж, была ему приятна, в отличие от прежней, бесприютной и полной опасностей. Что произошло бы, если бы с годами несчастная жена и английский дом наскучили ему, сейчас гадать бессмысленно. А что произошло на самом деле утром, когда он проснулся после побега Иды с сестрой, можно пересказать в двух словах.

Едва он открыл глаза, как взгляд его остановился на полицейском агенте, спокойно сидевшем у постели с заряженным пистолетом в руке. Монбран мгновенно понял, что разоблачен, но ни на миг не утратил самообладания, которым так славился. Он попросил дать ему пять минут спокойно полежать и подумать, стоит ли ему сопротивляться силам французской полиции на английской земле и тем самым выгадать время, вынудив одно государство обращаться к другому с просьбой выдать его, либо ему следует согласиться на условия, которые официально предложил ему агент, если он сдастся без сопротивления. Он выбрал второе — как подозревала полиция, потому, что желал лично снестись с заключенными, отбывавшими наказание во Франции, чьи преступные богатства хранились у него, а еще потому, что в гордыне своей был уверен, будто снова сможет сбежать, если заблагорассудится. Каковы бы ни были его тайные мотивы, он мирно позволил агенту препроводить свою особу из Грейндж, но сначала написал бедной Розамунде прощальное письмо, полное никчемной французской сентиментальности и умничанья насчет Судьбы и Общества. Решения собственной судьбы он ждал недолго. Он снова попытался бежать, чего от него и ожидали, и был застрелен часовым. Помню, мне рассказывали, что пуля попала в голову и сразила его на месте.

Мой рассказ закончен. Вот уже десять лет Розамунда покоится там, на церковном дворе; вот уже десять лет мисс Уэлвин живет в Гленвит-Грейндж в одиночестве, если, конечно, не считать племянницы. Теперь вся ее жизнь — лишь воспоминания о прежних счастливых днях, которые пробуждает в ней старый дом. В нем не найдется, наверное, ни единой мелочи, которая не напоминала бы ей о покойной матери, чье последнее желание она исполнила, о сестре, чье счастье когда-то было для нее главной драгоценностью на этом свете. Гравюры в библиотеке, на которые вы обратили внимание, когда-то копировала Розамунда, а карандашом в ее руке водила рука Иды. По нотам, которые вы просматривали, Ида с матерью играли вместе долгими тихими летними вечерами. Теперь у Иды не осталось ничего, что связывало бы ее с настоящим, кроме бедного ребенка, чье состояние Ида неустанно старается облегчить, и нескольких крестьянских семей по соседству, чьи скромные желания она всегда готова исполнить, печали — утолить, а заботы — разделить. Ее скромные добрые дела так или иначе коснулись всех нас, и по всей округе в домах честных тружеников о ней говорят с любовью и благословляют от всего сердца. Не только в этой деревне, но и на много миль окрест не найдется ни одного бедного жилища, где вас не примут как старого друга, стоит вам упомянуть при его обитателях, что вы знали хозяйку Гленвит-Грейндж.