Кофейные истории

Она строит стену – вокруг себя, каждую ночь выше и выше, пока скучные серые камни не заслоняют сияющее небо.

Без снов, конечно, скучнее, но только поначалу. После долгой болезни Гинни становится немножко знаменитой, и девочки помладше ходят за ней по пятам, а старшие пускают в свой кружок. Вечерами она часто берёт книги, самые-самые скучные, и читает в саду или на крыльце, чтобы потом снились только даты, цифры и длиннющие родословные.

«…женился на собственной кузине и был лишён права на престолонаследование, а потом…»

В один из таких вечеров к ней подходит незнакомец, наверное, чей-то гость – седой мужчина с узким и неприятным лицом. У него тёмные глаза, как колодцы зимой, а одет он с ног до головы в зелёное, но это не ясная, чистая зелень, как на монашеских платках, а грязноватая, как болотная водица.

– Как ты на неё похожа, – говорит он, и голос его точно звучит сразу внутри головы. – Расскажешь, что ты читаешь?

Гинни собирается вежливо ответить, но потом вдруг замечает, что незнакомец стоит с той стороны её мысленной стены. Замечает – и упрямо опускает глаза, заставляя себя вчитываться в занудные строчки.

Ну уж нет; если она решила, что больше никаких снов – так и будет, значит, и точка.

Незнакомец делает шаг и упирается в невидимую преграду, смеётся. Гинни монотонно бубнит себе под нос, а когда рискует оторвать взгляд от книжки, то седовласого гостя уже и след простыл.

– Вот и хорошо, – бормочет она. – Вот и хорошо.

Отчего-то хочется плакать.

Полная чушь, на самом деле, ведь и впрямь всё складывается замечательно. Монахини не нарадуются на неё. Лили-Роуз из дома прислали красивый мяч, и она зовёт всех поиграть, и Гинни тоже – кажется, они снова подруги. Ей и очень нравится Лили-Роуз, её блестящие волосы и цветочный запах, нравится хихикать вместе, выискивая несуразные картинки в книгах, и сейчас представляется ужасной глупостью тратить время на какие-то ссоры. Тем более что завтра будет последний раз, когда они сыграют в мяч. А потом пойдут дожди, и на улицу их выпускать перестанут. Зимой Лили-Роуз начнёт кашлять всё сильнее, и однажды просто исчезнет… Виржиния, конечно, может узнать, куда – но не станет.

В конце концов, это ведь просто сон.

5 Гость на пороге (история Рэйвена Рокпорта)

Когда дверь приоткрывается с шорохом, больше похожим на шелест сухих страниц, и паркет поскрипывает под лёгкими, почти невесомыми шагами, и стеклянно, морозно поскрипывает жёсткая парча юбок, волочащихся по ковру, Ричард Рэйвен Рокпорт, семнадцатый маркиз Рокпорт, даже взгляда не поднимает от книги.

В конце концов, это ведь просто сон.

– Вот ведь упрямый мальчишка, – вздыхает графиня Валтер. Веер плавно распахивается, затем складывается со щелчком. – Я даже не прошу уже рассказать, что у тебя на сердце. Но попробуй, будь так любезен, говорить, что у тебя на уме. Хотя бы иногда. Хотя бы тем, кто тебя любит.

Голос ворчливый, скрипучий, но не старческий; слова болью отзываются… нет, не в груди, нечему там болеть, конечно, зато голову словно охватывает раскалённый обруч – пока не отвратительная, изматывающая усталость, а только её преддверие, предчувствие.

Похоже, сегодня будет много гостей.

…он не помнит, когда это началось. Кажется, ещё в студенческие годы… или ученические? Рэйвен тогда постоянно мёрз – высокий, нескладный, мосластый мальчишка, которому всегда коротковаты штанины и рукава. Тогда ещё не наследник уважаемого рода – был жив брат, и ему доставалось и внимание, и уважение, и неподъёмный груз отцовских ожиданий; любимчик покойного деда, бельмо в глазу для остальных, любимая мишень для насмешек и спесивых дальних родственников, и таких же нелепых, ненужных своим же семьям мальчишек. Ему было четырнадцать; всем вокруг по шестнадцать, а то и больше. Многое, что происходило тогда, выветрилось потом из головы – и к лучшему… Но зато Идена он запомнил – элегантного и какого-то ослепительно взрослого: прямой взгляд, улыбчивый рот, блейзер, небрежно накинутый на одно плечо и удивительный талант двумя словами и одним взглядом ставить на место даже отъявленных буянов.

Иден, будущий граф Эверсан, обладал месмерическим обаянием и мистической проницательностью; весь кампус был его вотчиной, профессора звали его пить грог в каминный зал, а студиозусы бились за честь войти в свиту. И однажды, седьмого декабря – через три месяца после того, как Рэйвен попал в колледж и успел перессориться почти со всеми – этот некоронованный король вдруг подсел к нему на скамью и сказал:

– Тебя задирают, потому что у тебя взгляд смерти. Конечно, им страшно. Попробуй-ка смотреть мимо них, хотя бы иногда – они перестанут бояться и оставят тебя в покое.

– Я не думаю, что…

– Думаешь, – со вздохом перебил его Иден. – Ты вообще слишком много думаешь. Иногда надо делать паузу и просто жить… А почему бы и не сейчас?