Читаем Кодекс калибра .45 полностью

Кодекс калибра .45

Эти два слова были сказаны негромко, но их услышали все, так как они прозвучали в полной тишине. Головы всех присутствующих тут же повернулись ко мне, изучая мою реакцию на эти слова. Я же продолжал гордо стоять, расправив плечи, всем своим видом изображая раззадоренного дебошира, упивающегося своей победой. Старовский поднялся, как бы невзначай повел плечами, показывая свою силу, потом сказал:

— Хочешь нас убедить, что ты крепкий парень?!

— Ты будто не видел?! — задиристо спросил я его.

— Видел, — как бы миролюбиво согласился со мною главарь банды, подходя ко мне.

— Серж, не здесь! — предостерегающе воскликнул бармен.

— Не бойся, Сэм. Мы разберемся на улице, — и он обратился ко мне: — Пойдем, поговорим, здоровяк. Как мужчина с мужчиной, а?!

— Пойдем! — при этих словах я нагнул голову как можно ниже, чтобы спрятать довольную ухмылку.

Мы вышли в опустившиеся на землю сумерки. Неярко горели фонари. В их бледном свете идущие по улице люди казались неясными тенями, у которых появлялся объем и форма лишь тогда, когда они вступали в мутно-белый круг тусклого света, а затем снова растворялись в сумерках.

— Эй! Стой!

Продолжая играть роль задиристого гуляки, окриком остановил я идущего впереди меня Старовского.

— Сбежать хочешь?!

— Ты что, парень! Ты же не здесь хочешь драться?! Пойдем за угол. Там есть хорошее местечко!

— Если только так, Серж! Тогда отлично! Веди!

Мы вошли в проулок между зданиями. Старовский, идущий впереди меня, вдруг резко и неожиданно развернулся. В его руке был револьвер.

— Ты, сукин сын… — и резко замолк, не закончив фразы. Причину понять было нетрудно. Из-за его плеча выглядывали озорные глаза Отвертки, а это означало, что в позвоночник бывшему пехотному капитану давит ствол тяжелого револьвера.

— Брось пушку! — приказал я ему.

Он промедлил, но только до того момента, когда в проулок вошли двое его головорезов под конвоем моих парней. Он разжал пальцы, и револьвер с лязгом упал на брусчатку.

— Ловко ты меня провел! — процедил сквозь зубы бывший капитан. — Может, теперь скажешь, зачем тебе был нужен этот спектакль?!

— Не волнуйся, скажу. Только сначала нам придется проехаться. Ты не против?

Бандит только зло усмехнулся.

— Парни, упакуйте этого Сержа и… еще вот этого, — я ткнул пальцем в головореза с разбитым лицом. — Второй пусть останется. У меня к нему есть пара слов.

Как только все ушли, я обратился к оставшемуся бандиту:

— Как звать?

— Александр.

— Тебе повезло, Саша. Ты останешься жив.

— Мистер, я не знаю, как вас звать, но вы уверены, что все правильно делаете?!

— Похоже, и этот тупой! Лонг, поясни придурку! — обратился я к стоящему рядом с русским гангстеру.

Удар рукоятью револьвера по голове заставил того пошатнутся и закричать от боли.

— Будешь слушать или еще что-то хочешь сказать?!

— Нет! Я слушаю! Слушаю!

— Запомни и передай другим! Если кто-то из вас сунется в русское кафе, пусть сразу считает себя покойником. Все понял?!

— Как не понять! Передам все в точности. А… со Старовским что?..

— Свечку за упокой души поставишь!

Спустя десять минут две машины остановились на пустыре городской окраины. Выйдя, я отошел в сторону и стал смотреть, как из машин вытаскивали главаря и его подручного. Наконец, их подвели и поставили передо мной. Телохранитель Старовского морщился от боли, держась за бок. Я усмехнулся и сказал ему:

— Скоро болеть перестанет.

Когда тот вскинул на меня недоумевающий взгляд, я отдал приказ:

— Пристрелить!

Ничего не понимающего телохранителя тут же потащили в сторону. Спустя минуту дважды прогремел выстрел, а еще спустя мгновение раздался глухой звук рухнувшего на землю тела. Бывший капитан Валашской дивизии даже голову не повернул на звуки выстрелов. Он смотрел на меня. В его взгляде был страх, но главарь настолько хорошо умел держать себя в руках, что тот практически не был заметен. Бывший белогвардеец мне где-то даже начал нравиться.

— Серж Старовский. Бывший капитан Валашской дивизии. Я все правильно сказал?

— Правильно. Что дальше?

— А ты хладнокровная сволочь. Думал, пожиже будешь.

— Если бы ты, сучонок, пережил то, через что мне пришлось пройти, то понял бы: смерть не самое худшее, что может произойти с человеком.

— Кто я такой, чтобы спорить с таким человеком? Конечно, ты народный герой.

— Ты сам кто такой?!

— Ричард Дантон, а если проще — Автомат Дик.

— Надо же, какая честь! Интересно, где наши дорожки пересеклись, Дик?

— Наташа.

— Вот оно в чем дело. Значит, это ты тот самый американец-торгаш, о котором я слышал?

— Значит, я.

— Жаль, что не удалось мне эту сучку трах…