Код Розы

– В полтора года, – бесстрастно проговорил Гарри. – Носился по лужайке и вдруг начал кричать от боли. К утру уже не мог стоять, а к вечеру лежал в больнице, заключенный в «железное легкое». – Гарри поднял глаза. – Видела когда-нибудь эти пыточные аппараты? Представь гигантский металлический цилиндр, а с одного конца торчит его бедная головка… Потом его перевели в палату, он лежал в своей стерильной колыбельке и плакал, плакал, а мы стояли у двери, по ту сторону сетки, и не могли к нему подойти из-за карантина. Только через пять месяцев нам его отдали. – Большая ладонь Гарри еще оставалась на голове Бутса. – Нам повезло, что хотя бы руки уцелели. Да что там, нам вообще повезло. Я все твержу это себе. Но он то и дело снова попадает в больницу. И однажды ему придется артродезировать голеностопный сустав, чтобы стабилизировать ступню. А он такой подвижный мальчонка… Каждый раз, когда накладывают гипс, орет от ярости.

В дверь просунулась голова аптекаря:

– Ваша настойка готова, мистер Зарб.

Гарри в последний раз почесал загривок Бутса и поднялся. Бетт вошла в аптеку следом за ним, взяла с полки зубную щетку и оказалась у прилавка, когда Гарри отсчитывал монеты. Жена аптекаря глядела на него с отвращением, оценивая его рост, мощь и обтрепанный твидовый пиджак без одной пуговицы.

– Даже не знаю, обслуживать ли вас, – процедила она, подвинув кончиком пальца сдачу. – Постыдились бы. Эдакий здоровяк, а не в форме. А ведь идет война!

Гарри застыл и уставился на нее.

– Знаю, – сказал он ровным голосом. – Знаю. – Потом нагнулся к ней, едва не касаясь своим носом ее лица. Глаза аптекарши округлились, она отшатнулась. – ЗНАЮ.

Он смахнул монеты с прилавка так, что они разлетелись во все стороны, одни попали в аптекаршу, другие покатились по полу. Схватив бутылочку с настойкой, он выскочил из аптеки. Дверь ударилась о стену, прежде чем с треском захлопнуться. Бетт всучила ошарашенной аптекарше деньги за зубную щетку и тоже поспешно вышла.

– Гарри! – позвала она и замолчала, не зная, что говорят, когда человек в бешенстве. Гарри возился у пристегнутого к уличному фонарю старенького велосипеда. От гнева у него тряслись руки, никак не удавалось распутать цепь. Он не поднял головы, когда она его позвала. – Гарри, мне бы не помешала помощь с одной задачей, – сказала Бетт наконец.

Невеликое утешение, но хоть какое-то. Ну или не утешение, а лекарство. Во всяком случае, ей казалось именно так. Лекарство, которое помогает забыть обо всем, пусть и ненадолго, забыть, как это ужасно – видеть страдающего от боли ребенка.

– С какой задачей? – Он обернулся, моргая, словно что-то попало в глаза, и Бетт поняла, что не станет обходить Гарри стороной. Что бы там ни говорила циничная Маб о женатых мужчинах, ищущих приключений, не пытался он охмурить ее на танцах и не попытается – да Бетт и не хотелось этого, даже если она в него и правда втюрилась. Гарри был и оставался прежде всего ее другом.

– Хочу понять, с чего начать работу с четырехзначными индикаторами, – сказала Бетт, предварительно убедившись, что их никто не подслушивает. – Ты что-нибудь об этом знаешь?

В одно мгновение его взгляд превратился из гневного в вопросительный.

– Четыре ротора?

Она кивнула. Он отстегнул наконец велосипед и повел его, держа за руль, рядом с собой. Бетт пошла с другой стороны.

– «Энигма-К» работает с четырьмя роторами, – сказал Гарри, когда, выйдя из поселка, они оказались на безлюдной проселочной дороге. Над их головами шелестели ветви вязов и заливались малиновки. – Я ей немного занимался. Четырехзначный индикатор означает, что там есть настраиваемый Umkehrwalze…

– Это сложно. – Бетт почувствовала, что они сейчас едины, как пара гончих, которые несутся по одному следу. – Текстовых крибов у нас кот наплакал.

– С этим я, возможно, смогу помочь. У тебя найдется бумага?

Глава 26

Привет, принцесса! Я снова в Англии. Мое письмо после Матапана, наверное, потерялось? Такая путаница везде. Я приехал, чтобы пройти курсы подполковников и выдержать экзамен; пока живу у Маунтбеттенов. Ты ведь сможешь выбраться в Лондон в следующую субботу? – Филипп

– Озла, ты пропустишь следующее Безумное Чаепитие. – Чистившая Бутса щеткой Бетт подняла на нее глаза. – Мы будем обсуждать «Так держать, Дживз».

– К черту Дживза. Главное, Филипп не погиб! – Теперь, когда у Озлы имелось письменное подтверждение этого факта, начертанное его собственной рукой, она позволила себе посмеяться над своими страхами. Но, как ребенок, который боится чудовища в шкафу, смеяться над собственным страхом она могла лишь при включенном свете. – Это? – Озла достала из гардероба платье. – Последний крик моды – как я в нем выгляжу?