Книга осенних демонов

На мосту никого не было: ни одного пешехода, ни машины, ни трамвая. Ни одной живой души. Только я, мрак, туман и черная вода внизу.

Они сидели на корточках на балюстраде на высоте пятнадцати метров над рекой, за ними была пропасть, они держали абсолютное равновесие, словно черные птицы-горгульи водосточных труб. Закутанные в черные плащи, огромные и грозные. Друг за другом, словно части какого-то механизма, поворачивали ко мне белые исхудавшие лица и вставали, выпрямляя плечи и вытаскивая тонкие ладони душителей из черных рукавов.

Первый ловко спрыгнул с балюстрады, подошвы его обуви с грохотом ударили по тротуару, покрыв плитку трещинами, вокруг ног поднялось облако бетонной пыли. Потом с таким же глухим бетонным грохотом спрыгнул следующий и еще один; я чувствовал, как покрытие моста каждый раз дрожит, как поют натянутые канаты, каждый толщиной с мою ногу.

Они встали, выстроившись в шеренгу, перегораживая наискось мост. Перегородили мне дорогу к дому. Их было пять. Каждый три метра ростом.

Жуткие белые лица, черные плащи, тяжелые сапоги.

Если бы они были всего лишь очень высокими людьми, то каждый из них мог бы схватить меня ладонью за голову и смять ее, как яйцо. Но они не были людьми. Каждый из них наверняка мог сжечь дыханием целые дивизии.

Но они преграждали мне дорогу домой.

За то, что я должен был сделать.

И потому я пошел на них так, как когда-то человек в одиночку шел с голыми руками на танки, едущие по площади Тяньаньмэнь.

Это состояние называется военной лихорадкой. Адреналин искорежил мне лицо. Я чувствовал, как поднимается верхняя губа, каменными становятся скулы, как по щекам бегут мурашки.

Когда-то так люди противостояли самым большим армиям в мире. Защищали маленький, незначительный мыс в провинциальном порту. Яростно боролись и, атакуя, просили помощи. Против защитников направили линкор, стоящий на рейде максимально в двухстах метрах от них. Тогда они схватили свое единственное смешное противотанковое орудие за лемеха и повернули его против броненосца и ощетинившихся мощными стволами барбетов этого корабля.

В этом не было ни смысла, ни результата. Но в некоторых обстоятельствах именно так и нужно. Потому я шел на них.

Они стояли на моем пути.

— Отойди! — его крик был как гром. Как звук боевой трубы. Мой же был бешеный, хриплый и сдавленный, словно они уже стояли на моем горле.

— Это Его решение! — рявкнул я. — Вы не имеете права противиться!

Я шел вперед, не сбавляя шаг. И не намеревался останавливаться.

Те, что сзади, выстроились дугой, окружая меня с хулиганской тактикой так, чтобы я не смог обойти их или проскочить в какую-нибудь щелку.

Я двигался как рассвирепевший кабан, согнувшись, сжав кулаки, оскалив зубы и прищурив глаза. Если бы мне противостояли люди, то я бы как нечего делать выбил им зубы.

И тут я увидел духа.

Она парила среди клубящегося тумана за балюстрадой моста над поверхностью реки. Вся белая и воздушная, как туман, с глазами, напоминающими дырки, в которых слегка мерцал фосфоресцирующий свет. Волосы плавали вокруг ее головы ореолом, словно их взлохмачивало импульсом полета к земле, навстречу бетону.

Это покажется тривиальным, но, когда вдруг увидишь лицо того, кого уже нет, ужасный инстинктивный страх пронизывает тебя, словно удар током. Он отдается где-то внутри и корнями уходит глубоко в палеолит. Это так глупо: я видел привидение. Но никому этого не пожелаю. Это нисколько не смешно и не интересно. Это чистая концентрированная угроза.

Волосы на всем моем теле стали дыбом, по коже побежали иголки изморози.

— Помоги мне, — произнесла она страшным шепотом, который раздавался где-то в середине моей головы, приводя в дрожь кости черепа. — Так, как ты мне помог.

Вина обрушилась на меня как молот. Как гранитная надгробная плита. Я едва не упал. Но шел дальше по инерции. Конечно. Помогу — так, как ей?

И тогда я решил довериться старому продавцу животных. Он знал, что делал. И даже если не знал, то знала какая-то часть его. Та, что дала моим рукам силу, от которой распускались цветы.

Было уже недалеко. Тот, что стоял ближе, вытянул перед собой ладонь с растопыренными пальцами. Я слышал, что где-то на Востоке это очень старый знак, отпугивающий демонов. Я бросился в атаку, в прыжке отскочив от тротуара. Не знаю, что я собирался сделать: ударить его ногой в воздухе или начать поединок кун-фу.

Но он внезапно рассыпался миллионом горящих, как пиксели, искорок, тучей светлячков. Что-то вдруг переменилось в воздухе, и мост опустел, а издалека стал доноситься обычный шум вечернего города. Словно с того момента, как я вошел на мост, весь остальной мир замер в стоп-кадре. Как приостановленный фильм. А сейчас опять ожил. Сущности, призрак моей пациентки — все исчезло. У меня было впечатление, будто я лежу навзничь в воздухе со стиснутыми кулаками и в разметавшемся плаще. По мосту в сторону Сенкевича проехала машина, а я рухнул на бетонный тротуар как камень. Ударился о плиты правой ногой, ягодицей и спиной так, что перехватило дыхание.