Книга формы и пустоты

Бросив виноватый взгляд на табличку, Бенни бочком обогнул ее и проскользнул в дверь, которая закрылась за ним с тихим вздохом. Эта туалетная комната располагалась в Старом крыле Библиотеки и была спроектирована с размахом, в щедром стиле ушедшей эпохи. Высокие сводчатые потолки, декоративная черно-белая керамогранитная плитка на стенах и полу, умывальники, столешницы и писсуары из воскового мрамора, который с годами размягчился и выветрился. Ручки на тяжелых деревянных дверях кабинок, краны, трубы и прочая сантехника – все было сделано из латуни и начищено до блеска.

В дальнем конце туалета на перевернутых ведрах сидели двое мужчин из обслуживающего персонала Библиотеки, а в центре между ними – Бутылочник в своем инвалидном кресле, окруженный вздымающимся скоплением белого пластика и похожий на короля на облачном троне. На полу у ног его стоял кейс, перед ним маленький раскладной карточный столик, а на столике – бутылка водки, буханка черного хлеба и большая банка маринованной селедки с воткнутой сверху пластиковой вилкой. В воздухе висела густая завеса табачного дыма. Между этими троими шла страстная дискуссия на языке, которого Бенни не понимал. Все трое курили. Алеф кашлянула и демонстративно помахала рукой у себя перед лицом. Подойдя к окну, она открыла тяжелые старые рамы с рифлеными стеклами, тогда мужчины пожали плечами, затушили сигареты в старой жестянке из-под супа, которая служила им пепельницей, и подняли рюмки в честь девушки.

– Добродошли[46]. На здравье! – сказали они и осушили стаканы, после чего оба уборщика, оказавшиеся близнецами, сунули свои рюмки в карманы, встали и ушли, на прощание приветственно хлопнув Бенни по плечу.

– Дышать нечем, – сердито сказала Алеф, но Славой никак на это не отреагировал.

Его водянисто-голубые глаза были прикованы к Бенни, и когда Бенни приблизился, большие руки старого бомжа поднялись в воздух с накрытых одеялом колен, словно обладали собственным разумом, и задвигались в семафорическом танце, который Бенни не понимал, а Бутылочник явно не контролировал. Но старик, казалось, и на это не обращал внимания. Он не сводил глаз с лица Бенни, и лишь взгляд его оставался неподвижным среди хаоса хлопков и взмахов.

– Так-с, так-с, глядите-ка, кто тут у нас, – произнес он со своим обычным славянским акцентом. – Юный школьник собственной персоной! Наконец-то он явился.

Руки его зашевелились ещё быстрее и беспорядочней. Они закручивались и обвивались вокруг его головы, воспаряли на манер воздушных змеев, и порой даже сам старик приподнимался за ними в своем инвалидном кресле, словно левитировал.

Алеф вздохнула.

– Славой, это Бенни, – сказала она. – Бенни, это Славой. Он опять бухой.

Она легонько надавила старику руками на плечи, и стоило ей это сделать, кисти его перестали танцевать в воздухе и упали ему на колени. Славой облегченно вздохнул.

– Весьма благодарен, моя дорогая. Бывает очень утомительно, когда они так возбуждаются.

Наклонившись вперед, он похлопал по ведру рядом с собой.

– Итак, юный школьник. Придвигай поближе ведро, присаживайся, поговорим, но сперва… – Он потянулся к бутылке водки и отвинтил крышку. – Где твой стакан?

Бенни не понял.

– Он еще ребенок, – сказала Алеф. – Вряд ли он ходит повсюду со своим стаканом.

– Пустяки, сейчас мы это исправим – сказал Бутылочник. Не вставая с инвалидного кресла, он развернулся и сунул руку в кучу пакетов, прикрепленных к спинке. Зашуршал потревоженный пластик. Рука вынырнула из пакета с добычей – стаканчиком, на котором было написано:

Техас

Штат Одинокой Звезды

Старик критически оглядел стакан, потом Бенни.

– Не-е. Хорошего техасца из тебя не получится.

Он снова сунул руку в массу шуршащего пластика и выудил другой стаканчик:

Гавайи,

Штат Алоха

– Этот тебе уже ближе, правда? – Он протянул Бенни стакан и наполнил его, пролив немного жидкости на руку Бенни. Жидкость была холодной как лед.

– Он еще слишком молод, чтобы пить водку, – сказала Алеф. Скрестив руки на груди, она сидела на своем ведре и смотрела, как старик наполняет стаканчик Одинокой Звезды. Этот стакан Славой протянул ей.

– Ба! А ты-то? Из тебя техасец – хоть куда. Не связывайся с Техасом[47], – Он снова наполнил свой стакан и поднял его, чтобы им была видна надпись:

Арканзас —

Естественный штат

– Естественное состояние – это наилучшее из состояний! – заявил он и поднял стаканчик повыше. – Я люблю эту страну. Здесь у каждого штата есть свой бренд и свой девиз! Знаете, какой девиз у великого штата Арканзас? Когда-то давно этот девиз гласил: «Страна возможностей». Красиво, да? Но потом они его поменяли. Почему? Может быть, все возможности иссякли? Это одно из возможных объяснений, но теперь у них новый девиз: «Regnat Populus». Ты знаешь, что значит Regnat Populus, юный школьник? Если бы ты изучал латынь, ты бы знал. Regnat Populus означает «Правит народ». Великолепно! Я никогда не был в Естественном штате Арканзас, но я знаю, что это, должно быть, демократическая утопия, которой правит удивительный народ…

Он замолчал и уставился куда-то в пространство.