Книга формы и пустоты

Он кивнул, протер глаза и вытер слюну со щеки. На Ангелус Новусе тоже было мокрое пятно, и Бенни вытер его рукавом, а потом украдкой взглянул, заметила ли это девушка. Животное успело взобраться по рукаву толстовки, юркнуть девушке за пазуху и теперь высовывало свой острый нос между ее грудей. У зверька были длинные усы и черные глаза-бусинки.

– Это крыса? – спросил Бенни, стараясь не смотреть на грудь.

Девушка отвернулась и застегнула хорька «молнией».

– Нет, – ответила она. – Это хорек. Небинарный, гендерно неопределившийся хорек, поэтому, если что, в третьем лице – «они». И не называй их крысой в их присутствии, они этого терпеть не могут.

– Прошу прощения, я не хотел, – сказал Бенни и, желая загладить свою вину за то, что пускал слюни, нагрубил хорьку и смотрел на грудь, спросил: – У них есть имя?

– Конечно, есть, – сказала девушка, не оборачиваясь. – Их зовут ВАЗ.

– Это что за имя?

– Ну, если ты имеешь в виду, не иностранное ли оно, то нет. Вообще-то, это аббревиатура. Это значит: Временная Автономная Зона[41].

– Здорово, – сказал Бенни, хотя ничего не понял. Девушка стояла к нему спиной, так что он не видел ее лица, но слышал, что она что-то бормочет в вырез толстовки. Он посмотрел на соседние кабинки: там никого не было.

– Разве животных пускают в библиотеку?

– Нас же пускают, – пожала плечами девушка. – А мы – животные.

Она повернулась к нему лицом и расстегнула молнию на толстовке, чтобы ВАЗ могли высунуть свой хорьковый нос наружу.

– Но если о том, о чем ты спросил, то нет. Так что никому не говори, ладно?

Хорек с подозрением смотрели на Бенни, сидя между грудями. Нельзя сказать, что Бенни действительно было видно грудь девушки. Только очертания под одеждой и небольшую ложбинку в декольте, которая служила карманом, чтобы прятать там домашнее животное. Хорек выглядели очень довольными. И смотрели на Бенни так, словно точно знали, о чем он думает.

– Они уже успокоились, – сказала девушка. Она полностью повернулась к Бенни, и он только теперь внимательно посмотрел на ее лицо.

– Эй, это ты! – это была она, Алиса. Или Атэна. Или еще как-нибудь. Наконец-то! – Я тебя знаю. Тебя зовут Атэна, верно?

– Не называй меня Атэной. Это не мое имя.

– Ой. Я думал… – Бенни замолчал, потому что не знал, о чем он думал, и к тому же, кажется, ошибался. Девушка была примерно того же возраста, что и Атэна из Педипси, худая и бледная, с копной серебристых волос. Красивое лицо этой девушки тоже было украшено кольцами, серьгами и прочей изящной фурнитурой, но мало ли…

– Тебя зовут Алиса? – спросил Бенни.

– Нет. Опять не угадал, – усмехнулась она.

– Извини, – нахмурился Бенни. – Я думал, что ты та девушка, которую я знаю. По больнице.

– Ну, да, это я.

– Так как тебя зовут?

– В зависимости от обстоятельств. Здесь меня называют Алеф.

– Эльф?

– Нет. Алеф. А-Л-Е-Ф. Как первая буква финикийского алфавита. Вот, – Алеф сдвинула хорька в сторону (те остались недовольны), расстегнула молнию на толстовке и сняла рукав, обнажив плечо, на котором была вытатуирована буква «А», лежащая на боку. Горизонтальная перекладина выходила за косые линии, и все это было как бы заключено в круг:

– Это мой художественный псевдоним. Мне дал его Би-мен. Это из Борхеса.

– Круто, – сказал Бенни, теряясь в догадках, кто такой Би-мен и что такое борхес.

Алеф, вытянув шею, критически осмотрела татуировку.

– Ну, не знаю, насколько круто. Предполагалось, что это будет «алеф», который превращается в символ анархии, но, по ходу, он просто упал.

– Очень жаль, – сказал Бенни.

Хорек вздохнули. Алеф пожала плечами.

– Татуировки, – сказала она. – Ты же понимаешь.

Он не понимал, но все равно кивнул.

– На самом деле мне все равно, – сказала она, поправляя толстовку. – Когда дело доходит до букв, у меня начинается что-то вроде дислексии, я их вижу вверх тормашками. Би-мен говорит, это значит, что я хороший художник.

Хорек зевнули, закрыли глаза, прикрыли нос лапой и заснули. Они выглядели очень довольными собой, уютно устроившись между грудей Алеф. Бенни отвел взгляд, понимая, что Алеф рассматривает его.

– Я за тобой наблюдала, – сказала она. – Ты приезжал сюда все лето, а теперь прогуливаешь школу, засыпаешь над книгами, пускаешь слюни и все такое, в общем, я так понимаю, тебя посадили на какие-то сильные лекарства, а твои одноклассники – говнюки, и школа для тебя – не вариант.

Бенни кивнул. Она все так четко изложила, что и добавить было нечего.

– Одного я не пойму: зачем ты прячешься от Би-мена? Он не может подняться на этот этаж из-за своей ноги. И ведь ты, как я понимаю, это знаешь?

– Кто такой Би-мен?

– Тот чувак с бутылками. Его имя Славой, но мы зовем его Бутылочник. Сокращенно Би-мен.

– Бродяга в инвалидном кресле? – спросил он. – Ты его знаешь?

– Конечно, – кивнула Алеф. – Мы ему помогаем, а он учит нас всяким штукам. Вообще-то, он очень известный поэт у себя в Словении. Он здорово помог тебе, когда провел мимо Сциллы и Харибды.

– Мимо кого?

– Мимо охранника и библиотекаря у стола регистрации.

– Их так зовут?