Книга формы и пустоты

Короче, есть две причины радоваться тому, что все вышло так, как вышло. Во-первых, Кори сделала так, чтобы меня не арестовали и не запретили посещать Библиотеку. С меня просто взяли обещание каждый раз отмечаться у кого-нибудь из библиотекарей, когда прихожу – чтобы они знали, где я. Это первое. Вторым хорошим последствием того, что я пытался разрушить стену, стало то, что Кори и моя мама подружились. Не сразу, постепенно. Но после смерти папы у мамы совсем не осталось друзей, а они ей в это время были действительно нужны, больше, чем когда бы то ни было.

Книга

49

Сообщение от Алеф пришло, когда Бенни сидел на уроке математики. Это был третий урок на третьем этаже, в 332 классе, который ему не нравился, потому что двойка нарушала ряд троек, а это мешало сосредоточиться. В кармане завибрировал телефон, Бенни украдкой взглянул на экран, и сердце у него подскочило к самому горлу и продолжало биться там. Текст был такой:

Отпросись с урока. Выйди в туалет.

Бенни только что туда ходил, но он поднял руку, и, к его удивлению, учительница его отпустила. Он вышел из класса и направился в туалет на третьем этаже.

Туалет на первом этаже,

рядом с выходом на Западную улицу.

Он сбежал вниз по лестнице. Коридоры были пусты, кроссовки поскрипывали в тишине. Бенни юркнул в туалет и постоял там в ожидании. Открылась дверь, и он скрылся в кабинке. Вжикнула «молния», потом послышался звук льющейся мочи, а затем его телефон просигналил:

Выходи на улицу. Горизонт чист.

Но это было не так. Тот тип все еще отливал. Это был самый продолжительный отлив в истории Вселенной. Человек не может так долго ссать. Бенни прижался головой к стенке кабинки. Да быстрей же ты, подумал он.

Быстрее!

А может, ему опять это только слышится? Может быть, человек уже давно закончил и ушел, а то, что он слышит, – это эхо. Слуховое впечатление. От звука писания. Оно задержалось в памяти писсуара или в его сознании. Бенни вспомнил, как доктор М. говорила: «Это всего лишь галлюцинация, Бенни. Её создает твой мозг. Она нереальна». Но звучит-то как реальная моча!

«Что есть реальность?» – спрашивал старый поэт. Бенни наклонился и заглянул под дверь кабинки как раз в тот момент, когда писающий мальчик, застегнув «молнию», направился к двери. Мимо прошли кроссовки. Самый настоящий «Найк». Настоящий. Так, значит, это реальность, и он не галлюцинирует.

Быстрее!

Бенни вышел из кабинки и вымыл руки. В коридоре по-прежнему никого не было, путь был свободен. Бенни направился к выходу, сделав вид, что идет по какому-то важному делу. Он нормальный парень, у которого назначена встреча. На прием к врачу там, к психологу или что-нибудь в этом роде. Нормальный мальчик с нормальной мамой, которая сидит на улице в собственной машине с включенным двигателем и ждет его. Вот только у его мамы не было машины, и она никогда не водила автомобиль. А единственным транспортным средством, припаркованным поблизости, был потрепанный белый грузовой фургон с нарисованным на боку гигантским тараканом. Над головой насекомого было написано: «ААА – Борьба с паразитами». А внизу: «Тараканы – Вон!» Таракан испуганно оглядывался через плечо.

Ищи белый фургон.

Ему не нужно было искать. Он уже видел фургон и потом увидел и ее. Она стояла, прислонившись к бамперу, и смотрела в свой телефон. Был чудесный осенний день, прохладный и свежий, порывы ветра разогнали висевший в воздухе дым, светило солнце, и безумно белые волосы Алеф сияли, как светодиодная лампа. Когда он дошел до тротуара, она подняла голову и помахала ему рукой. У Бенни перехватило дыхание – до того она была яркая и красивая.

– Почему так долго? – спросила она, распахивая перед ним пассажирскую дверь.

– Застрял в туалете.

– А, – сказала она. – Это бывает.

Алеф села за руль, завела двигатель и повела машину на выход мимо главных ворот школы. Бенни инстинктивно пригнулся, вдавившись на сиденье, но когда они проезжали мимо кафе, где еще гудела в водосточном желобе его ложка, он поднял голову и прислушался. Сегодня она гудела более печально. Тихо и одиноко. Бенни снова откинулся на спинку сиденья и уставился в грязное окно кабины. Они ехали по восточному автобусному маршруту, который огибал окраину Чайна-тауна, – тому же самому, которым он ездил домой. Бенни не хотел возвращаться домой. Он подумал, что когда он не вернется из туалета, то из школы, наверное, позвонят маме, и она будет волноваться.

– Может, тебе стоит написать своей маме, – сказала Алеф, – чтобы она не волновалась.

Как она узнала?

– Ага, – сказал он, но не стал этого делать. Вместо этого он вдруг заговорил – слыша свой собственный голос будто со стороны:

– Где ты была? – Его голос звучал неправильно, так же сварливо, как у мамы, но заговорив, он уже не мог остановиться. – Я писал тебе миллион раз, но ты так и не ответила.

«Да заткнись ты уже!»

– Я думал, ты умерла или еще что…