– Пожалуйста, распорядитесь, чтобы Такахаси-сана доставили в лечебницу к доктору Бауэр. Как только мы вернёмся в Пекин, его потребуется как можно скорее пролечить от возможного бешенства… Мистер Ляо… – она оглянулась, выискивая глазами проводника – тот помогал Огате удержать перепуганных пони. – Граф Мизуками, спросите, пожалуйста, у мистера Ляо, не сможет ли он отвести нас к тем входам в рудник, о которых знает только он? Я понимаю, что это бесчеловечная просьба…
– Нет, достопочтенная госпожа, – негромко ответил Мизуками, – она вовсе не бесчеловечная. По крайней мере, не более бесчеловечная, чем, скажем, война. А это – та война, к которой в прежние времена женщины в моей стране готовились так же старательно, как и мужчины.
Он посторонился, пропуская Лидию к Карлебаху.
– Вам не полегчало, сэр? – ласково спросила миссис Эшер, опустившись возле старика на колени. – Полагаю, вам следует вернуться в деревню вместе с Такахаси-саном.
– Нет, – вяло отмахнулся Карлебах, нащупывая дробовик, – нет, чем больше будет тех, кто знает местность, кто понимает, куда стоит закладывать тару с газом и взрывчаткой, тем лучше. С каждым из нас может случиться что угодно… В древних легендах и народных сказках говорилось, что эти существа могут подчинять крыс собственной воле. В катакомбах под Пражским Градом, в колодцах, тоннелях и залах, соединённых промеж собой… Матьяшу порой не удавалось попасть в то или иное место из-за крыс, но их никогда не было так много…
«В тех случаях, о которых вам известно», – подумала Лидия, оглядываясь на вход в шахту.
«Или это как раз одна из тех вещей, о которых хозяин Праги вам рассказывал, а вы ему не поверили?»
Со своего места она могла разглядеть, как в темноте верхней пещеры по-прежнему кишат сотни крыс, носятся прямо по растоптанным тушкам своих сородичей. Ледяной ветерок, долетавший от шахты, приносил с собой сладковатый, терпкий смрад крысиного мускуса. Одна из крыс метнулась вверх по склону совсем рядом, и Лидия едва не подпрыгнула.
И только сейчас поняла, что вся дрожит – от пережитого ужаса и холода, пробиравшего до самых костей.
Мизуками протянул ей фляжку с бренди.
– По крайней мере, теперь, – негромко заметил он, – у нас есть веская, логично обоснованная причина заказать сотни баллонов хлорина и достаточное количество взрывчатки, чтобы обрушить вход в рудник. Более того – и вы, и я теперь точно знаем, над чем именно президент Юань сможет обрести контроль, если ему удастся подчинить себе этих демонов. Ябэ?..
Лицо юного солдата – Лидии подумалось, что он, пожалуй, выглядит моложе, чем большая часть студентов Джейми, – от шока побледнело до прозелени, однако он держался прямо и выслушал приказ командира со всем вниманием.
–
Карлебах поднялся с места – медленно, как после удара по голове, и огляделся в поисках фонаря; тот остался лежать у самого выхода из пещеры, и Лидия, внутренне содрогнувшись от омерзения, поднялась обратно по насыпи. Из темноты проёма слышался писк и шелест, и от этих звуков по спине миссис Эшер пробежали мурашки.
«Хлориновый газ, – подумала она. – Запечатаем шахту, взорвём баллоны…»
Газ должен разъесть большую часть живых тканей.
В этот миг её разума коснулась чья-то чужая мысль – легонько, как налетевший ветерок.
Шёпот, звучавший как будто из темноты, откликнувшийся не в ушах, а где-то гораздо глубже – словно кто-то выдохнул её имя.
Вот только это было не имя – единственное слово, промелькнувшее где-то на краю сознания, ошарашевшее, изумившее, обжёгшее ледяным ужасом.
«Госпожа…»
Промелькнувшее – и тут же сгинувшее.
Глава девятнадцатая
Несмотря на лютый холод и пронизывающий ветер, заставлявший всякого, кто оказался в этот час на улицах Пекина, закутываться разом во все шарфы, какие только удавалось достать, Эшеру казалось, будто он привлекает взгляды прохожих точно так же, как если бы разгуливал по улицам Татарского города в твидовом костюме и фетровой шляпе-хомбурге. Даже в ранних осенних сумерках он рефлекторно выбирал самые узкие хутуны, избегая толп и ярко освещённых лавок. Хотя на улицах хватало китайцев-ханьцев в шесть футов ростом, особенно тех, кто приезжал с севера, так что Джеймс, замотавший половину лица и руки обрезками тряпья, привлекал внимания не больше, чем любой другой прохожий в полинявшем, штопаном ципао и потрёпанных штанах, заправленных в войлочные сапоги.
Однако ещё много лет назад дон Симон Исидро сказал ему: «Мы обычно предупреждаем их подозрения», когда Эшер спросил о друзьях, возлюбленных и безутешных родных тех жертв вампиров, кто может и догадаться о причине смерти их близкого человека. «У большинства из нас отличная память на лица, имена и мелкие детали…»