Князья Ада

– Я не сомневаюсь, сударыня, что вы сумеете придумать достаточно убедительную причину для обеспечения внушительной охраны, – граф снова улыбнулся одними глазами. – А связанные с транспортировкой хлопоты оставьте мне. Куда больше меня сейчас волнует тот факт, что президент Юань заинтересовался рудником.

– Да… очевидно, кто-то что-то узнал. Вряд ли бы президент стал тратить время на разведку рудника и возню с останками яо-куэй, не предполагай он использовать их каким-либо образом.

– Использовать их, – мрачным эхом откликнулся Мизуками, – или одалживать соратникам. А если он может их контролировать – или как минимум думает, что может… или что сможет в обозримом будущем… Я боюсь, что президент из тех, кто непременно начнёт искать способ размножить их. Ябэ, – махнул он рукой третьему солдату, совсем молоденькому мальчишке, веля принести фонарь, а затем обернулся к Карлебаху. Профессор, отойдя на пару шагов, вглядывался в черноту ближайшего тоннеля.

– Скажите, сенсей, есть ли какой-то способ контролировать этих существ, хотя бы теоретический?

Тёмные глаза Карлебаха подозрительно заблестели, полускрытые маленькими стёклами очков. Лидия торопливо подошла поближе и шёпотом спросила:

– Не удалось ли вашему другу Матьяшу выяснить что-либо? Или, может быть, вампиры в Праге что-то рассказывали?

– Всё, что говорит вампир, – ложь. Или частичная правда, перекроенная под его нужды и подаваемая так, чтобы ты доверился ему и раскрыл сердце для лжи, ещё большей.

– Что именно они сказали?

Карлебах покачал головой.

– Со всем уважением, мадам, я не знаю ни одного способа, каким живые – те из нас, что всё ещё не утратили человечности, сохранили душу и разум, могли бы повлиять на этих… этих существ. Но даже если бы и существовал такой способ…

В этот миг из темноты тоннеля раздался истошный вопль, подхваченный гулким эхом, полный ужаса, изумления и боли. Лидия дёрнулась в ту сторону, но Карлебах поймал её за руку и толкнул к себе за спину. Мизуками бросился к тёмному проёму, а пёс Чан зашёлся громким лаем.

В следующую секунду из тьмы тоннеля в свет фонаря, что держал в руках рядовой Ябэ, вывалился один из ушедших солдат, неловко задевая стены, тщетно пытаясь стряхнуть крыс, облепивших его с ног до головы. Лидия отшатнулась – она с детства ненавидела крыс, а затем почувствовала, как что-то щекочет её лодыжку. Опустив глаза, она охнула и со всех ног бросилась к выходу из пещеры.

Крысы, хлынувшие из тоннеля, кишели у неё под ногами. Мизуками сорвал с пояса меч вместе с ножнами, но вместо того чтобы извлечь оружие, шагнул ближе и принялся лупить ножнами, как дубинкой, сбивая крыс с плеч и головы подчинённого. Остальные мужчины пинали грызунов и топтали их ногами – второй солдат, выскочивший из соседнего тоннеля, тут же присоединился к жуткой расправе.

– Осторожно! – крикнула Лидия, заметив, как из провала в восточном углу пещеры повалила ещё одна стая крыс.

Мизуками и Ябэ подхватили истекающего кровью солдата под руки буквально за секунду до того, как тот упал, и потащили к выходу из пещеры. Карлебах и третий солдат поспешили следом. Проводник Ляо бросился к Лидии и, схватив её за руку, поволок вниз по насыпи с криком «Сяо син!».

Отвалы шлака, голые кусты, почерневший тростник на замёрзшем болоте – всё буквально кишело грызунами. Но стоило Чану залаять снова, как крысы бросились врассыпную – как будто под светом солнца власть того, кто толкнул их в атаку, ослабевала. Они бестолково метались из стороны в сторону, разрываясь между собственными инстинктами и чьим-то беззвучным приказом, кто бы там его ни отдал.

Дрожа от пережитого ужаса, Лидия кое-как доковыляла до своего пони и отыскала в седельных сумках бинты и карболовый раствор. Раненого солдата аккуратно уложили на землю, и Лидия опустилась рядом с ним на колени.

Плотный воротник униформы защитил мужчине горло, однако крысы искусали его лицо, непоправимо изувечив один глаз и часть рта. Пришлось промакивать кровь, промывать и вытирать рану, промакивать и промывать снова, прервавшись лишь один раз, чтобы передать фляжку с бренди Карлебаху, осевшему без сил на ближайшую кучу шлака. Лицо профессора было практически зелёным от шока.

– Проверьте его пульс, – велела Лидия Мизуками, – посадите куда-нибудь, например на пенёк, и заставьте опустить голову ниже колен… пожалуйста, – добавила она, запоздало вспомнив, что японские мужчины ещё меньше английских любят, когда ими командуют женщины. Продолжая заниматься раненым солдатом, Лидия позвала, оглядываясь через плечо:

– Профессор, вы меня слышите? Слышите, что я говорю? Ответьте, пожалуйста…

– Слышу, пичужка… – слабо откликнулся Карлебах.

– Дышать можете? В груди не давит?

– Я в порядке, – голос старика звучал приглушённо, так как граф исполнил указания Лидии со всем тщанием и заставил его опустить голову. – Я… господи боже!

– Граф, велите кому-нибудь из ваших солдат доставить этого человека… как его зовут?

– Такахаси.