Княжна Мстиславская

- Душанка ко мне приставала, чтобы я с ней спал, - Егор посмотрел на Лютого. – Уговаривала отравить твоего отца и деньги у него украсть. Я отказался, хотел рассказать об этом, пришёл утром, но она меня опередила. А молодой пан, - Егор усмехнулся: - Молодой пан разбираться не стал, а сразу за саблю взялся. Если бы я остановился, сейчас бы давно догнивал в земле.

Чуть опустив голову, Лютый внимательно слушал и двумя пальцами разворошил ус. Литвины расслабились. Но ротмистр тут же начал скручивать в шило левый ус. Стражники опять напряглись.

- Твой отец меня учил, как людей лечить травами всякими, хотя и шляхтич он был, да не гнушался этого, - Егор посмотрел на писаря, тот быстро черкался пером по бумаге, брызгая чернилами на подвойта. Седой пан брезгливо вытирал пятна с драного кунтуша.

- А отравила Душанка его мышьяком, - подвойт оторвался от своего кунтуша и испуганно посмотрел на Лютого. А Егор продолжил: - Он по заказу старосты ковенского отраву для крыс готовил. Я как зашёл, увидел его на полу, сразу смекнул, что к чему. Пан Доментович мне говорил, над чем работает и предупреждал, чтоб я берёгся. И посоветовал, если, мол, отравишься, сразу молоко пей. Он и Душанке сказал, чтобы не трогала ничего в его кабинете. Особенно мышьяк, он ядовитый очень. А та, видать, и сыпанула ему в пиво. Он же его по утрам целый ковш выпивал.

Снова посмотрев на Лютого, Егор добавил: - Если бы ты за мной с саблей не бегал, спасли бы твоего отца, отпоили молоком. А деньги-то нашёл, что от него остались?

Подвойт с писарем и стражники уставились на ротмистра. Тот закусил нижнюю губу.

- Два пустых кошеля на полу валялись в кабинете, - нехотя ответил он. – Хотя вечером они полные были. Мы с отцом пересчитывали деньги накануне, собирались мне сбрую справить новую, как раз война с Москвой снова загорелась.

- Как бы я деньги взял, если накануне меня в доме не было, а пришёл только утром? – хмыкая носом, спросил Егор.

Лютый встал, разгладил усы.

- Пан подвойт, я сердечно заявляю, что не хочу обвинять московского купца Калашникова в смерти своего отца, пана Доментовича, - сказал он и сел.

Писарь быстро заводил пером по бумаге, приоткрыв рот.

Седой пан почесал затылок, поддёрнул рукава кунтуша и поглядел на Егора.

- Коли так, тогда ратуша Ковно тоже не имеет никаких претензий, - он замолчал на пару секунд, подняв глаза к потолку и шевеля губами. – Однако, за въезд в город купец московский купец должен уплатить два талера подати.

К нему качнулся писарь и что-то прошептал.

- И ещё за казаков, - подвойт пошевелил губами. – Восемь грошей.

За дверями раздался шум, кто-то загрохотал сапогами. Литвин у дверей вскочил, но тут в комнату ворвались Ефим Пятница и Арефий. В руках сабли и пистолеты. Сшибив стражника на пол, они взяли на прицел Лютого и литвина, сидевшего на подоконнике.

- Бежим, Егор! – закричал Арефий. – Яшка коней держит!

Лютый даже не пошевелился. Как сидел на скамье, теребя усы, так и остался.

- Не надо, - Егор повернулся к казакам. – Меня отпускают по-хорошему.

Лежавший на полу литвин умудрился пнуть под зад Арефия, тот выругался, но саблей махать не стал.

- Как отпускают? – изумился Ефим. – А мы из подвала сбежали, стражу повязали.

Лютый встал, оправил кафтан.

- Скажи своим разбойникам, чтоб оружие убрали, никто драться с ними не будет, - глухо сказал он. – А вы не бойтесь, вылезайте! – ротмистр заглянул под стол, куда забились подвойт с писарем.

Арефий сунул пистолет за пояс, саблю в ножны и подал руку лежащему литвину. Тот сперва оттолкнул её, но потом всё же ухватился и поднялся.

- Что ты со спины нападаешь? – заворчал он, отряхиваясь.

Ефим стоял, свесив руки, сабля упёрлась в пол.

- Прибери, - кивнул на неё Егор. – Сейчас поедем, только пошлину в ратушу заплатим.

- Я оплатил уже, - Лютый угрюмо посмотрел на испуганного подвойта.

- Так пеня набежала, вовремя надо было, - быстро протараторил писарь.

- Десять грошей, ясновельможный пан, - подвойт быстро складывал бумаги в мешок. – Десять грошей и пан купец может спокойно жить в Ковно и делать свои дела.

- Ждите на крыльце, вам вынесут, - сказал Лютый. – А сейчас бегом отсюда!

В комнате остались он, Егор, Максим, казаки и два стражника. Оружие все убрали, но смотрели друг на друга с недоверием.

- Ладно, с отцом моим вроде понятно, - Лютый расстегнул кафтан на горле и покрутил головой. – Потом ещё поговорим. Есть дела поважнее. Расскажи нам, казак или купец, как ты в Ковно жил тогда и с кем?

Поднялся Максим, сжал ладони вместе, и не дыша уставился на Егора.

- Откуда у тебя этот крест? – спросил он, выдохнув. – Крест с камешком красным у ног Иисуса?

Егор подошёл к столу, поддёрнул к себе скамью, уселся, поводил плечами и пригласил присесть казаков.

- Там Яшка с лошадьми, - напомнил Арефий.

- Сходи с ним, - распорядился Лютый, взглянув на одного литвина. – Пусть коней отпустит, и сюда идёт.

- Без меня ничего не говори! – крикнул Арефий Егору и поторопил литвина: - Что ты ползёшь, как вошь по гаснику?! Давай быстрее!

Пока казаки и литвин не вернулись, все молчали.