Княжья доля

— А по истории не Яков Матвеевич? Я, между прочим, историю благодаря ему полюбил. Умел человек так рассказывать, что заслушаешься.

— У нас ее директор вел, Анатолий Алексеевич, — ответил Дыкин, — и я ею не заслушивался.

— Директором в сто восьмой, насколько я знаю, как раз Надежда Ивановна Гребешкова и была, — поправил Минька.

— Так это при тебе, — грустно улыбнулся Костя. — А я еще Юмашева застал. Хотя Надежду Ивановну тоже помню, — оживился он. — Она тогда совсем юной была. Так, говоришь, она сейчас директором?

— Ну да. А завучем Татьяна Георгиевна Баканова, — добавил Минька.

— И ее хорошо помню. Физику она у нас преподавала вместе с астрономией. А по литературе кто — Суденко или Проскурина?

— Эк ты куда хватил, — хмыкнул Славка. — Евдокия Григорьевна уже при мне на пенсию ушла. — И тут до него наконец-то дошло. — Это что же получается, братцы?! Выходит, что мы все из одной школы?!

— Ну да, — подтвердил Константин. — Только выпуски разные.

— Ну-у-у, Миня, — протянул Славка, — тогда я с тебя не слезу, пока ты у меня всю начальную военную подготовку не вспомнишь. Давай, старина, не посрами Александра Васильевича.

— Да не было у нас ни вашей подготовки, ни вашего Васильевича! — возмутился Минька.

— Глядя на тебя, я как-то сразу и догадался. Это плохо, — вздохнул Вячеслав, тут же уточнив: — Для тебя. Придется все заново осваивать. Итак, делаем раз.

Славка низко согнулся, касаясь рукой пола. Минька, засопев, принял такую же позу.

— Рукой, рукой до пола доставай, — вошел в азарт бывший капитан.

— Да не могу я, — пыхтел Минька. — У меня ноги слишком длинные.

— Значит, ниже склоняйся, — не признавал никаких оправданий Славка. — Вот так нормально. Делай два — весело разогнулись и сразу, пока не забыли урок, повторим. Делай раз. Делай два. Раз. Два. Раз. Два. А теперь отдание средневековой воинской чести в комплексе и без подсчетов. И… Ну вот, — облегченно сказал Славка, разогнувшись в очередной раз. — Дальше ты и сам справишься. Видишь, это совсем не больно.

Он ласково похлопал Миньку по плечу, но тот, набычившись, недовольно сбросил его руку.

— А вот злиться ни к чему, — заметил Константин.

— Правильно, — подхватил Славка. — Нет чтобы со старших товарищей пример брать. Я вон капитан, хоть и бывший, а перед гражданским человеком, шпаком то есть, спину согнул, и ничего зазорного. Потому как он сегодня мой воинский начальник, а я простой дружинник.

— Верно говоришь, — согласился Константин. — Но только одна маленькая оговорка. Я в нашем веке хоть и был, как ты говоришь, шпаком, но воинское звание имею.

— Ефрейтор, поди? — благоговейно вопросил Славка.

— Бери выше.

— Тогда младший сержант? — попытался угадать Славка и после отрицательного ответа неожиданно и для Миньки, и для Константина вновь склонился до земли. — Неужто до высоких чинов дошли?! — весело заорал он, застыв в таком согнутом виде. — Никак до самого старшины дослужились?! Тогда слава вам и почет!

— До капитана, — кратко ответил князь, после чего Славка издал какой-то непонятный звук, будто он чем-то подавился, и поднял голову, по-прежнему не разгибая спины.

— Вре-ешь, — недоверчиво протянул он.

— Нет. В институте лейтенанта дали. Потом на срочной службе два года взводом командовал. Затем старшего присвоили. А недавно, лет пять назад, неожиданно вспомнили и капитана дали. Запаса, разумеется.

— Ага, — озадаченно произнес Славка, не зная, как еще отреагировать на неожиданную новость, и, наконец-то разогнувшись, скрывая нахлынувшее смущение, напустился на Миньку: — Ты понял, вахлак? С тобой два офицера нянчатся уже битый час, а ты еще нос воротишь. И то ему не эдак, и это не так. Ну ничего-ничего. Мы тебя втроем живо научим Родину любить.

— А кто третий? — все еще хмурясь, спросил Минька.

— Как это кто? — изумился Славка. — Князь, я и шелепуга. Без нее, родимой, никак. Это тебе не двадцатый век. Чай, Средневековье, людишек не хватает, где уж тут на каждого дурака гуманизьму поднабраться.

— Ладно вам над человеком издеваться, — наконец не выдержав, заулыбался Минька.

— Ну а раз ладно, стало быть, приступим к делу. — Константин уселся и скомандовал: — Позовите-ка мне Епифана. Он там возле двери топчется.

— Слушаюсь, княже, — мгновенно согнулся в низком поклоне Славка и, приоткрыв дверь, крикнул: — Эй, Епифан, князь тебя самолично кличет, видеть желает. — И тут же повернулся к Константину, угодливо склонил голову набок и, заглядывая в лицо князю, спросил: — Ладно ли, княже?

— Ладно, — не стал подлаживаться под его дурашливость Константин и торопливо, чтобы успеть до появления Епифана, сделал последнее замечание: — Если бы еще ерничать перестал, вовсе цены бы тебе не было.

— Звал, княже? — пробасил возникший в дверях Епифан, и Славка не успел ничего ответить.

— Этому молодцу конягу надо дать добрую, одеть как подобает, бронь[51] дать, меч… крыжатый[52], — вспомнил князь вовремя, всего чуть-чуть помешкав в перечислении. — Ну, словом, все как дружиннику. Берем мы его. Прямо сейчас этим и займись.

— Сполним, княже, — кивнул утвердительно Епифан.