Князь мертвецов-2

— Поглядим, что за высокоблагородие тут грозится. — в мундире, накинутом поверх мятой сорочки, из темноты шагнул Петр Шабельский. Первым делом взгляд его остановился на Мите, глаза Шабельского сперва расширились, потом угрожающе сузились, и он рявкнул. — Да вы преследуете наше семейство, что ли, Дмитрий?

— Я велел привесссти ссстаршего офицера! — сейчас голос отца походил не столько на рык, сколько на шипение. — Где ваш ротмистр?

— А… Э… Штабс-ротмистр Зарецкий отдыхает… — забормотал Петр, невольно натягивая мундир и торопливо застегивая пуговицы.

— По кабакам? — лицо отца словно застыло в гримасе леденящей ярости. — Что ж, поручик, считайте, ваш звездный час. Сколько человек вы можете вывести из казарм сейчас, сразу, быстро?

— Если совсем быстро, то с десяток… Э… Аркадий Валерьянович? О чем вы? Каких человек?

— Да уж не полковых маркитанток! — рявкнул отец. — Улан, верхом и при оружии! Поднимайте этот десяток, живо! Поедете со мной!

— Но… на каком основании? — возмутился пришедший в себя Шабельский.

— Петр Родионович… — явно сдерживаясь, процедил отец. — Если вы меня сейчас заставите терять время и добиваться приказа губернатора, я его, конечно, получу…

Мите пришлось призвать всю светскую выучку, чтобы удержать лицо. Если поручик заартачится, к губернатору они не поедут. Они помчаться к месту убийства вчетвером, если считать городового, и… неизвестно, что там встретят!

— …но клянусь Мораной-Темной и Симарглом-покровителем сыскарей, я добьюсь, чтоб под трибунал отправились не только этот ваш… Зарецкий, но и вы! — в лицо поручику процедил отец.

А тот… попятился.

— Так что поторопитесь… если, конечно, сами хотите получить следующее звание!

Шабельский еще мгновение постоял, хлопая глазами, как разбуженная сова… и опрометью кинулся обратно. Слышно было как там, за караулкой, по плацу уланского полка затопотали конские копыта, а в казармах началась суета.

— Жаль, Ингвара нет, он бы сказал… — начал Митя.

— Все же печально, что у нас должный порядок заменяется начальственным рыком, а подчиненные не знают толком не только прав своих, но и обязанностей. — обнаружившийся за спиной старший Штольц укоризненно покачал головой. — Ежели сейчас это и работает на нас, то в иной ситуации эдакая готовность исполнять приказы любого вышестоящего может обернуться истинной катастрофой!

— И без Ингвара обошлись. — вздохнул Митя, и по широкой дуге обойдя перевесившегося через бортик кузова городового, вернулся к своему автоматону.

Ждать пришлось недолго — ворота в заборе, отделяющие солдатские лагеря от остального города, распахнулись и наружу наметом вылетел Шабельский во главе десятка улан. Явно красуясь, осадил скакуна перед отцовским автоматоном. Митя уставился на коня во все глаза: это была вовсе не та непримечательная конячка, что он видел у крыльца особняка Шабельских. Под седлом, по лебяжьи выгибая шею, перебирал точеными ногами великолепный гнедой.

А у Лидии — платье альвийского шелка? Ну, Даринка…» — Митя дернул рычаг автоматона, выпуская коню в морду струю пара. Гнедой нервно заплясал, Шабельского нелепо мотнула в седле, а Митя бросил паро-коня вперед, коротко скомандовав:

— За мной! — и рванул туда, куда его тянуло, манило, вело за собой омерзительное и одновременно завораживающе-привлекательное ощущение чудовищной смерти. Страшной. Мучительной. Смерти многих людей.

Ему казалось… Разное казалось. Будто перед ним по земле вьется черная лента — широкая, маслянистая, блестящая… отвратительная — и в то же время так и тянущая прикоснуться. Схватить, смять в кулаке и… позволить унести себя за угольно-черный ночной горизонт, в котором не мерцало ни единого огонька. Иногда эта лента будто сливалась в тонкий, вытянутый силуэт — и в свете глаз паро-коня словно мелькал хвост черной лисицы. Целиком, угольно-черной, какой обычно бывают только коты. Она бежала впереди, вроде бы неспешно, мелко перебирая лапками, но всегда оказывалась впереди мчащегося автоматонным галопом паро-коня. Иногда даже поворачивала острую морду с треугольниками настороженных ушей, словно поторапливая.

Паро-конь скакал вдоль центрального проспекта — булыжники мостовой тускло блестели, когда на них падал свет из глаз автоматона. Мостовую сменили дощатые мостки, а то и вовсе раскисшая от дождей земля. Под копытами густо и влажно зачавкало, Мите пришлось сбросить скорость, он пустил автоматон шагом, объезжая строящийся вокзал. От идущей позади паро-телеги слышались жалобные стоны болтающегося в кузове городового.

Митя вцепился в рычаги, обводя автоматон мимо строительных ям, набросанных в беспорядке балок и кирпичей. Приходилось все время глядеть, куда ступает паро-конь, так что Митя даже не сразу понял, что кажется ему таким непривычным в недостроенном вокзале. И лишь потом сообразил. Две почти законченные башенки, делавшие Екатеринославский вокзал похожим на боярский терем, черными стрелами возвышались на фоне темного неба… но рядом не было привычных фигур големов. И оттого казалось, что вокруг просторно и как-то дико.