Ключ от дома

Старая память, пригодившаяся в мэрии, была связана с недолгой работой в начальственном гнезде ее покойного мужа. Попал он туда случайно, на волне всеобщей неразберихи, когда менялась власть, городок бурлил и ни╜кто не понимал, что происходит. Некоторые ушлые ребята вспомнили, что Виктор Геннадьевич — чудесный мужик, общительный, веселый, словом, душа компании — подходит на роль своего человека. Виктора Геннадьевича хватило ненадолго, до первого инфаркта, который оказался фатальным. И ничего Виктор Геннадьевич толком не успел, выгод не получил, золотых гор не огреб, только подновил старенький дом, который теперь казался самым ро╜скошным на их улице. Это обстоятельство вызывало у Татьяны Дмитриевны леденящий страх, что кому-нибудь приглянется ее одинокое обиталище или землю, не дай бог, продадут, а жильцов выгонят на все четыре стороны. Наблюдая со стороны шатания районной администрации, она уже ничему не удивлялась и верила в любую фантастику, а рассчитывать после смерти мужа ей было не на кого.

Дозвонившись и назначив встречу, она робко направлялась по указанному адресу. По дороге пыталась извлечь из памяти какое-нибудь упоминание о деде, но в сухом остатке, к стыду Татьяны Дмитриевны, оказались жалкие крупицы. Только то, что бабушка называла пропавшего мужа неизменно по имени и отчеству и говорила, что был он ревнивым и не позволял супруге ни пудриться, ни красить губы. Внучка устыдилась небрежения дедушкиной судьбой и готовилась оправдываться — неизвестно перед кем. Вдруг ей устроят экзамен? Вдруг встреча обернется вечером памяти, как перед детишками в школе? И предстоящий визит тяготил, не шли из головы тоскливые мысли об Алексее и Саше, и все было некстати, но отлынивать неприлично, потому что многие уже знали про семейное событие, и следовало являть энтузиазм.

Над зданиями главной улицы — школой, библиотекой, бывшим домом культуры — бежали легкие облака, и под ногами было сыро, и щемяще дуло весной. Вот-вот должны были распуститься почки. Некий Игорь жил на третьем этаже, Татьяна Дмитриевна позвонила, и седой мужчина провел ее в комнатку, где за компьютером сидел плечистый парень в камуфляжной футболке, с перевязанной рукой. Когда тот поднял круглое дружелюбное лицо, Татьяна Дмитриевна сразу успокоилась и поймала себя на завистливой мечте — чтобы Алексей смотрел бы на нее так же трезво и весело. Ей сделалось комфортно, и, присев на предложенный стул, она приветливо и фамильярно спросила у незнакомого ей человека:

— Руку-то повредил… там?

И снова застыдилась, что кто-то во вред здоровью занимается ее дедушкой, а неблагодарной родственнице он даже не приходил на память.

Игорь спокойно заулыбался. Зубы у него были неровные, желтоватые.

— Нет, там безопасно.

— Местная специфика, — недовольно поведал седой мужчина, который сел тут же, на диван. — Лезет куда не надо.

— Чурки порезали, — пояснил Игорь с лукавой застенчивостью. — К девчонкам приставали. Помял немножко… а они с ножом…

— Говорил дураку, — пожаловался седой, обращаясь к Татьяне Дмитриевне. — Нельзя со зверьем связываться. Они скажут: один на один, а придут десять и с ножами.

Татьяна Дмитриевна несмело покивала. Седой смотрелся сурово и внушительно: крепкая фигура, деформированная возрастом и работой… майка с пятнами машинного масла. У него были седые брови, седые ресницы, и только глаза сохраняли молодой оттенок благородного шоколада.

— Ладно, — Игорь потер нос здоровой рукой. — Не горло же порезали.

— Еще не хватало.

— Это неинтересно, — отрезал Игорь, заканчивая какой-то их давний спор, а Татьяна Дмитриевна не знала, радоваться или огорчаться тем, что ее сын последние лет пять ни за кого не заступался и не лез в конфликты, а кон╜фликты, спровоцированные пьянством, искали его самого.

— Все тебе неинтересно, — пробурчал седой, а Игорь поднялся и полез в картонную коробку, стоящую на книжной полке. Татьяна Дмитриевна напряглась, опасаясь неизвестного.

— Думали на захоронении вручить, торжественно, как обычно, — сказал Игорь, поднимая крышку. — Но это когда люди за тысячу километров едут. А в одном городе, рядом…

— Совпадение, — робко сказала Татьяна Дмитриевна. — Надо же.

Седой, кашлянув, грустно вставил:

— Совпадения, знаете, бывают… невероятные. У них в прошлом году парень бойца поднял с медальоном — и в тот же день его деда откопали под Тулой. Вот так.

Игорь посмотрел на седого непонимающе, потом так же на Татьяну Дмитриевну и сказал:

— Какие совпадения, дивизия у нас формировалась. По ней и работали.

В его руках оказался полиэтиленовый пакет, на который Татьяна Дмитриевна косилась оторопело, не представляя, что за жуткие предметы внутри.

— Захоронение-то… где? — спросила она, зацепившись за термин. — Где похоронили?

— Не хоронили еще. В июне — всех, кого за лето поднимем. Хоронят за счет местной администрации, поэтому раз в год.

— За счет! — возразил седой. — В Карелии плиту сами делали.

Татьяна Дмитриевна не понимала. Она постеснялась задавать вопрос, где же сейчас тело дедушки… или не тело — что от него осталось…