Ключ ко всему

– Неужели вы меня не узнали, лэри Хольмсварт? – закончил он голосом архиепископа Родрика.

Ида, ужаснувшись, попыталась отползти, но у нее ничего не получилось.

Родрик подошел к ней, поднял и бережно посадил на одеяло, которое принес с собой. Такой заботливости от него девушка никак не могла ожидать.

– Не хочу, чтобы ты замерзла насмерть раньше времени, а пол такой холодный…

Добрый хозяин переживал за свою зверюшку.

– Не обращай внимания на мою внешность. Она абсолютно не важна. Я смогу стать кем угодно, когда проведу ритуал.

– Где же настоящий служка?

– Гниет в подвале. Пришлось завернуть его в ткань и положить в сухое место, чтобы не протух. Не было возможности выкинуть.

Он вернулся к своему занятию. Разжег костер и подвесил небольшой котел на треногу. Как же Иде хотелось согреться. Пальцы ног почти не чувствовались.

– Ночью мне нужно было быстро спрятаться. Дворец оцепили, не оставив возможности выбраться. Пришлось воспользоваться первым попавшимся телом. Ганс мне нравился. Бесхитростный добрый мальчик – такая редкость! Жаль, но я потратил почти всю свою силу. Это так утомительно – перекидываться.

Ида считала, что называть сорокалетнего мужчину мальчиком как-то неправильно. «Конечно, если вам лет девяносто, можно позволить себе смотреть на зеленого юнца свысока».

– И как давно вы живете, если называете мальчиком мужчину зрелых лет?

Родрик задумался на миг:

– Тысячу лет. Может, больше, может, меньше. Перестал считать.

Мысли в голове девушки судорожно метались: она пыталась сложить воедино исторические факты, ощущения и чувства. Понимание и ужас так живо отразились на ее лице, что архиепископ рассмеялся:

– Думаю, вы не ошибаетесь в своих предположениях.

Перед девушкой стоял главный палач охоты на ведьм тысячелетней давности – архиепископ Климент.

– Но почему архиепископ? Вы могли прожить сотни разных жизней.

– Влияние, власть, защищенность. К тому же я всегда имел возможность воздействовать на корону. Я мог бы стать королем, но тогда пришлось бы лишиться части свободы. Мы, метаморфы, очень скромны. Нам нужно всего лишь все, и ни капли больше. Вижу: вас смутило мое происхождение? Я последний из своего рода. Оборотни были редкостью даже во времена моей молодости. Существование нашего вида тщательно скрывалось. Люди всегда боялись оборотней и метаморфов, способных принять любой облик.

Моя мать была из метаморфов и имела короткую интрижку с моим отцом, не последним человеком в государстве. У них не было ничего общего, оба были помолвлены и не желали ничего менять в своей жизни. Результат этой легкомысленной связи она подкинула к порогу дома отца в Эренхельме вместе с письмом. Отец к тому времени был женат. Меня отослали в дальнее поместье, где мне полагалось существовать, не попадаясь отцовской семье на глаза, ведя жизнь дворового мальчишки при кухне. Жалкий бастард, живое напоминание о греховной связи. Мой отец был сильным магом, а вот на его детях природа отдохнула: они не блистали даже умом, не говоря уже о магическом даре. И в таких условиях отец все равно презирал меня, как будто я был виноват, что он однажды не удержал свое хозяйство в штанах, очарованный рыжей юной красавицей из Арлисса, приемной дочерью арлисского посла.

Мне достался от родителя только сильный темный дар. Больше нас не связывало ничего. К десяти годам я осмелился бежать из имения и смог прибиться к храмовому приюту, предпочитая быть безродным сиротой, а не пропадать в поместье, ожидая, каким образом отец соизволит поступить с моей судьбой.

Я был образован: по какой-то причине, держа меня в черном теле, отец озаботился моим образованием. В приютской школе меня быстро заметили и отправили в семинарию. Учеба давалась легко. Окончив школу, я зубами вырвал себе назначение в одну из церквей столицы. У меня была цель: добиться высшего положения в обществе. Я ненавидел свой дар, ненавидел всех этих напыщенных индюков, снобов, магов, имеющих привилегии. Ночью я мечтал избавить мир от этих паразитов, возомнивших себя Богами, а днем исповедовал прихожан. Год за годом я верно шел к своей цели, где-то по головам, в некоторых случаях используя свои способности оборотня, иногда – темный дар, который развивал, несмотря на все мое к нему отвращение.

Будучи архиепископом, я сошелся с королем на благодатной почве общей ненависти: мне хотелось смерти всех магов, а король хотел ослабить чрезмерное влияние Государственного совета, в который входило множество магически одаренных. Нам удалось разыграть партию гонений на магов весьма изящно. Задумка с жертвоприношением людей некими некромантами позволила вызвать гнев толпы.

Он с удовольствием рассмеялся:

– Я никогда не жалел о своем решении стать священнослужителем: церковь при мне окрепла как никогда раньше. Я завладел умами людей.

Ида скривилась.

Родрик подошел к котлу и добавил сушеные травы.

– В церкви много людей, действительно верящих в Белого Бога. Мне хотелось сделать этот мир лучше, дать людям утешение и равенство. Я был молод и наивен.

– Как вам удалось лишить магии такое количество людей?