Ключ ко всему

Воздух в узких коридорах становился все более затхлым, каменные кирпичики перешли в грубо обработанный скальник. Где-то капала вода. Стены на ощупь были холодными и склизкими. Рикард нес массивный масляный факел, который выхватывал лишь небольшой пятачок из темноты вокруг. Казалось, даже само солнце не смогло бы разрушить вечную тьму в этом месте. Было неуютно, мысль о каменной массе над головой давила, почти сводила с ума. Ида запретила себе думать о том, что размытая за века водой скальная порода может обрушиться на голову.

По изменившемуся звуку шагов и влажности девушка поняла, что они дошли до нужного места. Рикард пошарил по стене и нашел еще один факел. Отсыревшая ткань неохотно занялась. Рикард прошелся вдоль стены и зажег еще с десяток факелов.

Ида усмехнулась:

– Непохоже, что это место заброшено и забыто.

– И древний склеп может быть полезен в целях обеспечения безопасности. Министерство тайной канцелярии следит, чтобы не было обвалов камней и факелы всегда оставались промасленными. В случае осады это место может спасти жизнь. Не рекомендую кому-либо о нем рассказывать.

Девушка нервно рассмеялась:

– Мне все равно никто не поверит. Днем я благопристойная лэри. Будет затруднительно объяснить мои прогулки по затхлым подземельям в компании королевского военного инженера, ночью перевоплощающегося в некроманта-недоучку.

Рикард понимающе хмыкнул:

– Действительно, звучит не очень.

Саркофаги располагались рядами, уходя куда-то в темноту. Ида прошлась вдоль ряда, едва касаясь каменных надгробий кончиками пальцев. Шершавый камень был покрыт слоем песка. Здесь были захоронены воины, древние короли и их верные подруги, разделившие ложе с мужьями и после смерти. Здесь обрел вечный покой мужчина, погибший во цвете лет. Надпись на древненордландском языке, едва читаемая, гласила, что он, Эрвид, сын Дугласа, пал в битве при Равеннил. Рядом была захоронена его жена и сын, не сумевший сделать ни единого вдоха. Прекрасная Гудрун, опечаленная смертью мужа, родила преждевременно, погибнув в родах вместе с ребенком. Мужчина, покоящийся под следующим надгробием, прожил долгую жизнь и стал старейшиной большой семьи: шестнадцать детей и огромное количество внуков внушали уважение.

Рикард снял с плеча сумку, достал оттуда банку из зеленого стекла и принялся сыпать серый порошок на каменный пол ровным слоем, формируя круг.

Ида взяла щепотку из банки: смесь трав и какой-то земли. Узнать удалось только чабрец, и, кажется, было немного пижмы или полыни.

Рикард бросил на руки озадаченной девушки быстрый взгляд:

– Чабрец, полынь, пижма, немного розмарина и перца, а еще освященная земля.

– Звучит как рецепт, кроме земли. Хотя, если окорок вымочить в приправах и обмазать грязью, замешанной на освященной земле…

– Какое святотатство, – в голосе лэрта Фальта слышалась ирония. – Нам ни за что этого не простят. Лэри Хольмсварт, проявите хоть каплю почтения к окороку. Его следует запекать в глине, но никак не в земле! Земля имеет свойство гореть.

Рикард закончил круг и теперь рисовал по его внешнему контуру символы. К счастью, не кровью, а всего лишь черной краской.

Ида начинала сомневаться в успехе затеи. О чем она думала, когда соглашалась? Ритуал опасен. А они как слепые котята, пытающиеся выжить в лесу, куда их, недельных, выкинули на верную погибель.

Ида чувствовала, что нервозность сгущается вокруг нее грозовым облаком. По мере того как Рикард завершал приготовления, Ида все сильнее впадала в печаль. Не хотелось говорить, а тем более шутить. Рикард же оставался внешне абсолютно спокойным, и только это спокойствие не позволяло девушке сорваться в истерику. Наконец он выпрямился, убрал лишние ингредиенты и предметы к лестнице и пригласил Иду в круг. Они стояли плечом к плечу, почти соприкасаясь телами, крепко взявшись за руки. Рикард ободряюще сжал пальцы девушки и произнес последние наставления:

– Не показывай свой страх. Не выходи из круга ни при каких обстоятельствах. Тебе ничего не нужно делать, просто будь рядом.

Набрав в грудь воздуха, он принялся читать нараспев заклинание на незнакомом языке. Девушка внимательно прислушалась, язык напоминал тот, на котором говорили Ньерд, но был более грубым, с большим количеством шипящих и твердых согласных звуков. Закончив читать, Рикард взял небольшой кубок, стоящий в круге, и отпил из него несколько глотков, затем дал сделать то же самое Иде. Немного, всего пару капель. Вязкая консистенция оказалась на вкус травянистой и горькой.

Страх внезапно прошел, уступив место легкой эйфории. Стены покачнулись, а по краям круга проявилось множество теней. Далее все закрутилось в бешеной круговерти. Теплый отсвет факелов приобрел голубой оттенок.