Ключ Берсена

Вместо ответа мне протянули ключ, вместе с бесовым пузырьком, из-за которого всё случилось. Я взяла их осторожно, стараясь не коснуться пальцев, и пошла к выходу. Теоретически могла бы и так открыть, лишний раз потренироваться не помешает. Только правда состояла в том, что не могла бы. Не сейчас. Слишком дрожали руки.

К счастью, ни в холле, ни на лестнице, ни в коридоре я ни с кем не повстречалась. И даже Лики ещё не было. Так что масштаб этого счастья удалось оценить в зеркале без помех. Да, увидел бы кто, и пришлось бы долго объясняться. И хорошо если не с мэтрессой Фишт. Ругнувшись от избытка так и не улёгшихся эмоций, я прихватила халат, ночнушку, заперлась в ванной и быстро залезла под прохладный душ.

Минут через десять стояния с закрытыми глазами меня немного отпустило. Достаточно, чтобы приступить к разбору случившегося с позиций логики и здравого смысла. На время это занятие прервала вернувшаяся Лика, которой тоже хотелось в душ, но в кровати я к нему вернулась. Вместо того чтобы конспект перечитывать, да. Но нужно было воспользоваться последними минутами одиночества.

Так вот, если отбросить панику и прочее неконструктивное, ничего катастрофического и не случилось. При должной осторожности никто бы и никогда с меня за это не спросил. Не считая, конечно, собственной совести, но по такому поводу я бы с ней уж как-нибудь договорилась. А жалеть о… а чего о ней жалеть? В королевские невесты мне не светит, да я и не стремлюсь. И больше это сокровище в наш благословенный век торжества гражданских прав и женских свобод никому особенно не требуется. Кроме разве что отдельных излишне придирчивых персонажей, но уж если подобный вот женишок от меня сбежит, впору будет радоваться, что легко отделалась. К тому же удачный брак для меня вовсе не главная цель в жизни. Сложится — прекрасно, не сложится — переживу и так.

С моральным аспектом дела обстояли существенно хуже. Собственно, он-то и был источником всей драмы. Вернее даже тот факт, что здравый смысл и прагматичность, которыми я давно приучала себя руководствоваться, постоянно входили в противоречие с теми моральными ценностями, которыми я успела обзавестись. И сломать этот глубоко внутри засевший стержень не получалось никак. Даже когда я имела на это, казалось бы, полное моральное право.

Мне давно следовало даже не намекнуть, а прямо сказать сестрице и, чего уж там, матушке тоже, что им пора прекратить бессовестно мной пользоваться. И особенно — что им следует больше уважать старания отца хоть как-то обеспечить их будущее. Но я не могла. Я любила и уважала отца, а он всегда учил меня любить и уважать мать. И каждый раз, когда я была на грани того, чтобы всё ей высказать, это всплывало у меня в памяти. И я молчала, снова и снова. Из уважения к отцу. Из понимания, что наша ссора сделает его без того непростую жизнь ещё тяжелее.

Точно так же и с остальным. Девушка должна быть порядочной. Этому меня учил отец, это засело во мне намертво. И я могла сколько угодно осознавать, что девушка может и не быть чересчур порядочной без особых для себя последствий, это ничего не меняло. Кто меня осудит? Да я сама себя осужу, этого будет вполне достаточно. И нечего даже пытаться себе врать: тут мне со своей совестью не договориться.

— Свидание, я так понимаю, не слишком удалось? — поинтересовалась успевшая вернуться Лика, укладываясь на кровать, подпирая щёку ладонью и принимаясь меня разглядывать.

— Могло быть и хуже, — ответила я уклончиво.

— Это ты в смысле, что было, но было не очень, или что как раз таки не было?

Я уткнулась в конспект. Читать не получалось, но сделать вид всё ещё было можно. Вот почему обязательно нужно меня допрашивать? Я бы ещё поняла, если бы ей не терпелось сообщить потрясающую новость по секрету всему свету, но ведь нет.

— Ди, я хоть когда-нибудь хоть кому-то рассказала о тебе что-то без твоего разрешения? — обиженно спросила Лика.

— Да не в этом дело, — почти простонала я, захлопывая конспект и отбрасывая его на край кровати, откуда он тут же съехал на пол. — Просто объясни мне, пожалуйста, только честно: зачем тебе это знать?

— Ну как? — даже слегка растерялась подруга. — Я ведь столько лет была уверена, что ты у нас образец идеальной женщины нашего времени. Такая, знаешь… ну вот как мэтресса Ваймет. Сильная, независимая и скучная. Которая к середине четвёртого десятка, дай боги, встретит всё-таки своего идеально скучного мэтра Керра и создаст с ним скучно идеальную семью. Или не встретит и будет доживать век старой девой, шпыняя молоденьких романтичных девчонок, как мэтресса Фишт.

— Ну спасибо! — с чувством выпалила я. — Хорошенького же ты обо мне, оказывается, мнения!