Клетка и жизнь

Приехавшие тогда к нам в институт американские гематологи, осмотрев Жору, подтвердили диагноз и предложили попытаться полечить его новым методом: пересадкой стволовых клеток стромы костного мозга, а затем пересадкой здоровых стволовых кроветворных клеток. Жора, которому нечего было терять, с энтузиазмом согласился. Проблема была в том, как получить разрешение на выезд в США для испытания нового метода. Свет-Молдав-ский обратился к министру здравоохранения Б. В. Петровскому и через некоторое время получил от него формальный ответ, что в России тоже разрабатываются новые методы лечения лейкозов. Все в институте очень сочувствовали Свет-Молдавскому, и наша сотрудница Оля Иванова рассказала обо всем своему тестю А. П. Александрову, который в то время был президентом Академии наук. Александров проявил полное сочувствие, но сказал, что ему нужны документы для обоснования поездки в Америку. Александров написал письмо министру Петровскому и получил такой же формальный ответ и предложение обратиться в дирекцию Центра, где наверняка есть все необходимые документы. В дирекции сказали, что у них документов нет. Мы с Олей стали думать, что делать дальше, и сообразили, что Свет-Молдавский наверняка оставляет у себя копии всех документов. Оля поехала к нему домой, и Жора выдал ей копии всех бумаг. А. П. Александров регулярно посещал Брежнева, который правил тогда страной, будучи больным человеком. Александров рассказал ему историю Свет-Молдавского, и Брежнев только спросил: «А человек он хороший?» Александров ответил: «Очень хороший». «Ну и пусть едет», — сказал Брежнев.

На следующее утро Жоре позвонили и спросили, почему он не приходит за паспортами, и через сутки все паспорта на имя Жоры, его жены Инны, его дочери Жени и его сотрудницы были выданы. Все они быстро уехали, и в результате Свет-Молдавский прожил в Америке более пяти лет.

В середине 80-х меня выпустили в командировку на месяц в Международное агентство по изучению рака в Лионе. Я провел этот месяц с пользой и удовольствием, общаясь со всеми сотрудниками агентства. Когда пришло время уезжать, председатель агентства, с которым мы очень дружили, стал выяснять, как я намерен ехать. Узнав, что я был в Париже только проездом, он организовал для меня суточную остановку в Париже в гостинице, где был договор о скидках для сотрудников агентства. Приехав в Париж, я встал пораньше и пошел гулять по городу. Прежде всего я пошел в Лувр и смотрел то, что наметил заранее. Разумеется, первым объектом была «Джоконда» Леонардо да Винчи. Картина висела в отдельной комнате. Я побыл там около пяти минут, но сильнейшего впечатления картина на меня не произвела, и я ушел в другие залы. Побродив по музею около двух часов, я собрался уже уходить, чтобы увидеть другие чудеса Парижа, но решил все-таки еще раз взглянуть на Джоконду — хотелось проверить свои впечатления. Когда я пришел, комната была уже заполнена народом, и мне пришлось ждать, чтобы пробиться к картине. В это время я неожиданно услышал русскую речь в толпе ожидавших и узнал голос Жоры Свет-Молдавского. Посомневавшись несколько секунд, я громким голосом спросил: «Жорка, это ты?» — и, спустя короткое время, мы уже обнимались с Жорой. Мы, конечно, забыли о Джоконде, выбрались из Лувра, и я узнал, что американские врачи перед тем, как делать пересадку костного мозга, отпустили его в Париж немного укрепить силы перед операцией. Когда я вернулся в Москву, то первыми словами, которые сказал Лине в аэропорту, были: «Все-таки Бог есть». Ведь я улетел в Лион, а Свет-Молдавский в Америку — и мы оба встретились в Париже, в Лувре! Разве это не чудо?..

Мой муж Юра Васильев

^{Элина ВАСИЛЬЕВА. Кандидат медицинских наук; более 40 лет проработала в Институте питания АМН, занималась вопросами физиологии и биохимии питания.}