Клетка и жизнь

Гарри Израилевич Абелев

Относительно близкие отношения с Игорем (так мы его звали) у меня начались на семинаре Гельфанда. Он в это время работал в Институте им. Гамалеи в отделе Л. А. Зильбера. Когда Зильбер умер, Игорь стал заведовать отделом. В это время в АМН были объявлены выборы и выделено одно место по экспериментальной онкологии. Я не собирался участвовать в этих выборах, но Блохин, который был президентом АМН, вызвал меня и сказал, что Онкоцентр не может не выдвинуть кандидата на это место и я должен подать документы на конкурс. В результате кандидатов было три: Абелев, я и В. Городилова — зам. директора Онкологического института им. Герцена. Ее муж был генералом КГБ, что являлось немаловажным фактором. Я поехал к Игорю домой и просил его ни в коем случае не снимать своей кандидатуры. Я сказал, что сделаю это сам перед выборами. Однако Бароян (тогдашний директор Института им. Гамалеи), который поддерживал Городилову, заставил Игоря отказаться от участия в выборах, и конкурентов осталось двое: Городилова и я. Мои шансы были существенно выше, и Академия решила этот вопрос просто: место по экспериментальной онкологии было ликвидировано, а я больше никогда не участвовал в выборах Академии медицинских наук. Несмотря на то, что Абелев сделал то, что хотел Бароян, тот продолжал травить Абелева, и его работа в институте стала трудной. Игорь хотел перевестись в наш институт, и я пошел к Блохину и предложил выделить для сотрудников Абелева место из площади нашей лаборатории. Блохин посоветовал мне поговорить с Н. П. Мазуренко, который был председателем вирусологической комиссии. Мазуренко долго думал и написал бумагу о желательности перевода отдела Абелева в Онкоцентр. Мазуренко мне сказал, что он обязан это сделать в память Л. А. Зильбера, который помог ему перевестись в Москву с Украины. Бумага Мазуренко, оглашенная на Президиуме АМН, решила дело, и отдел Абелева был переведен в наш институт, где Игорь работал до конца жизни.

Ольга Юрьевна Иванова

В 1963 году Шабад, который был в это время заместителем директора Онкоцентра, сказал мне, что на свободное место младшего научного сотрудника надо взять некую Иванову, за которую просит секретарь парторганизации Б. М. Никитин. Я Никитина не знал, но стал упираться, так как не хотел брать в лабораторию родственника партсекретаря. Однако Шабад настаивал, и пришлось уступить. Я на всю жизнь благодарен Никитину за его предложение. Ольга работает со мной уже 50 лет и стала самым верным и надежным из всех сотрудников. Она наладила связи с руководителем киноотдела Академии мед. наук С. Г. Коммом и начала заниматься микрокиносъемкой клеточных культур. Эта уникальная методика позволила наблюдать живьем движения клеток в культуре. Работа по этой методике продолжается у нас уже несколько десятилетий.

А через некоторое время к нам в лабораторию пришла ее дочь Тоня, которая уже защитила докторскую диссертацию и которую я люблю и ценю так же, как и ее маму. Муж Ольги был сыном Президента Академии наук А. П. Александрова, которого не смутило то, что родители его невестки были репрессированы. Когда произошла чернобыльская трагедия, на Александрова, который ведал атомными проектами, посыпались обвинения, и Ольга его бурно перед нами защищала.

Лидия Владимировна Домнина

Лида Домнина была дочкой дипломата, посла в Иране и в Египте. Это никак не сказывалось на ее работе и отношениях с другими сотрудниками лаборатории. Она всегда была и остается очень скромным и хорошим человеком. Лида быстро подружилась с Ольгой, и они дружат до сих пор. Лида и Оля — ядро нашей университетской группы.

Вадим Иванович Самойлов

Самойлов был преданным и деловым моим помощником, особенно в последние годы, когда я в основном работал дома. Он отличался невероятным чувством долга. Хотя мы жили не очень далеко друг от друга, ему надо было добираться на автобусе, который ходил нерегулярно. Тем не менее для него приехать ко мне по работе было вопросом принципа, независимо от погоды. «У меня есть зонтик», — говорил он обычно в ответ на предложение перенести встречу на другой день. Вадим был ученым секретарем Совета Института молекулярной биологии МГУ, и в понедельник он также обязательно ездил в университет. Когда умерла его жена, он каждую неделю ездил на кладбище в любую погоду, точно так же не считая возможным изменить это правило.

Вадим самоотверженно доставал любые материалы, нужные для нашей работы, и благодаря этому было опубликовано несколько наших совместных статей.

Он был очень интеллигентным человеком, много читал, многое помнил, знал множество анекдотов, и наши совместные ланчи всегда были интересными. После его смерти моя работа уже не идет по-прежнему. Его никто заменить не может.

Григорий Самуилович Фрид