Клей

– Ты с сестренками Брук больше всех тусовался. Они из «Флюида» не вылезают. Ты когда-нибудь пялил их обеих, шведской тройкой?

Читает, сука, мысли. Билли навострил уши, а Голлины глаза, как две огромные спутниковые антенны, направлены на меня. Меня немного переклинило, я подумал, что кто-нибудь из сестренок мог дать Терри весь расклад, поэтому я решил, что честность – лучшая политика.

– Не-а, как-то раз они пришли ко мне обе после «Флюида».

– Да, та телка окатила тебя тогда флюидами как надо, – сострил Голли.

Терри улыбнулся, как будто створку доменной печи приоткрыл.

– У меня есть для тебя история, я ведь в нее потом в ответку запустил, – говорит.

Дело в том, что он не брешет. Жирная тварь. Как он этого добивается – выше моего понимания. Поперек себя шире, одежда и прическа вышли из моды десять, нет – пятнадцать лет назад. Род, бля, Стюарт эйсид-хауса, на хуй.

– Отвали, Лоусон, – фыркнул Голли. – Хули он пиздит.

Терри посмотрел на него, как бы говоря, уж мы-то знаем, в каком ты был тогда состоянии, но не успел это вымолвить, Голли поддал газку:

– Ну же, Юарт, что там было с Брукихами?

– Ну так вот, пришли ко мне обтаблеченные все в никакос. Ну сами понимаете: танцевали, обнимались, целовались, создавали, в общем, позитивные, бля, вибрации. Потом притомились немного и завалились на диван. Тут я и предложил, чтоб мы все втроем пошли и зарубились на моей большой кровати. Только вот к тому времени из-за гребаного экстазина я превратился в лесбияна, на хуй. Я даже не помышлял о том, чтоб вставить, эта чувственная возня меня вполне устраивала. Карен сразу вписалась, вся такая «это будет здо-роо-вооо», зато Лесли – ни в какую. Я не собираюсь раздеваться и ложиться в постель с собственной сестрой, говорит. Тогда я такой: да ладно, Лес, вы же девять месяцев провели в одном лоне. Просто представь, что эта кровать – одна большая матка. Меня другое волнует, говорит, проблема в том, что ты будешь там с нами, и тебя в нашем лоне я представляю как огромную плаценту.

Голли медленно переглянулся с Терри, и его пневматический свист перерос в гогот. Терри присоединился, Билли тоже.

– Плацента Юарт, – фыркал Голли, потом вдруг посерьезнел и, указав на меня, говорит: – Это псевдоним с будущим!

– Диджей Плацента, офигенно звучит, – засмеялся Терри.

Мы отправились в город на «С-бане» и решили проехаться с другой стороны, чуть подальше, и остановиться в Штарнберге, пропустить по кружечке в баре на берегу озера.

День стоит ясный, безветренный, но на озере густая рябь. Я подумал: как это в закрытом водоеме создается такое движение? Может, это от яхт или от подземных источников? Я уже думал было обсудить это, но развивать мысль – лениво. Лучше послушать, как небольшие волны шлепают о край деревянной набережной, в паре метров от нашего столика. Это приятный, даже возбуждающий звук, наводящий на мысль о двух обнаженных телах (имеется в виду мое и какой-нибудь сытной телы, а лучше двух, возможно близняшек Брук), которые шлепаются в королевском алькове. Ожидание затянулось. Прошло уже десять дней. Какая-то собачонка поводит носом, она напомнила мне о старом Голлином псе – Кропли. Я такой же ебливый, как Кропли летом, пока его не стерилизовали, беднягу.

Терри посмотрел на собаку, которая с любопытством уставилась на него.

– Здорово, чувак, – говорит, – как будто все понимает.

– Может, ты ему просто понравился. Выебать собачку – тебе это раз плюнуть, – сказал Голли.

Пока Терри строит рожи, Билли говорит:

– Голли, помнишь, у тебя есть такой приятель, он еще с моим братом дружит, сытый такой пацан, учится на ветеринара.

– Ну да, Гаррет его зовут.

– Он учился в снобской школе, но тусуется с «Хибз», довольно борзый, – сообщил мне Терри.

– Короче, – продолжил Биррелл, – Рэб все говорил, что собаки понимают человеческую речь, а Гаррет такой: не стоит очеловечивать наших четвероногих друзей, Роберт, это унижает достоинство обоих видов.

– Типичный Гаррет, – рассмеялся Голли.

Я этого парня не знаю, слышал только, поэтому промолчал. Меня, конечно, подмывало сказать, что для «хибби» он слишком красноречив, но сдержался. Сейчас не та карта, чтоб блефовать: Плацента Юарт. Не хочу, чтоб это снова всплывало. Придется подождать.

Терри же заладил про свою телочку. Она немка, изучает испанский и итальянский в мюнхенском универе, но английский у нее тоже для койки сойдет. Нам всем завидно, и, возможно, в этом реальная причина выступлений Голли по поводу Терриной шишки. Однако крайняя плоть у него действительно длинная, это подтвержденный факт. Длинная у него кожура или короткая, мы его отпустили и договорились встретиться в павильоне «Хакер-Сайкор» на фесте. Мы, не сговариваясь, стали подхихикивать, когда он удалялся и ветер с озера раздувал его кудряшки во все стороны.

Он сам борзый вполне, голову не опустил, а повернулся, ухмыльнулся так саркастически и показал нам средний палец.

Вот что называется «тырить»