Киселёв vs Zlobin. Битва за глубоко личное

Киселёв: Ну, начнем с того, что планы эвакуации обязательно вывешиваются на стенах любого российского учреждения, любого торгового центра. По правилам. Планы эти уж точно не являются секретом. И я не могу представить ситуацию, чтобы кому-то под угрозой вызова охраны отказали в ознакомлении с ними. Если где-то эти правила нарушаются, то это прямое нарушение действующей нормы. Более того, рядом с планом эвакуации всегда вписана фамилия человека, ответственного за пожарную безопасность. Обратиться можно и к нему. Другое дело, что в обществе у нас к подобным вещам отношение скептическое и не всегда серьезное. Сродни тому, что ремнями-то в автомобиле до сих пор не все пристегиваются, предпочитая их просто набрасывать, а если незастегнутый ремень пищит, то можно пропустить его за спиной и защелкнуть, чтоб не пищал. Всем известно, как это делается. А ты говоришь про какую-то монополию власти. Народ у нас лихой.

Вообще на протяжении всей этой книги ты утверждаешь, что власть в России допускает минимальную критику системы, и одновременно клянешь эту власть на чем свет стоит. К какой критике здесь тебя не «допустили»? Тебе действительно чего-то не дали сказать? Тебе кто-то затыкал рот, угрожал, перебивал, перекрикивал, когда ты твердил про монополию? Наоборот, у тебя даже появились мысли сделать нечто большее, чем просто критиковать со стороны. Будучи окрыленным возможностями, ты даже задумался над созданием некого либерального проекта в России, а я в ответ посоветовал тебе идти в политику, что тоже вполне реально.

Злобин: Хотелось бы считать, что ты прав. Но я понимаю, что минимально завишу от российской власти. Особенно от местных начальников и чиновников. Однако я хочу вернуться к очень серьезному аргументу, который ты сам привел. Россия — это вертикаль власти. Она всегда, всю свою историю, была вертикалью власти. Что царь, что генсек, что сейчас Путин. Почти царь. Может быть, в этом и есть предназначение и путь России? Надо признать, что она сильно отличается в этом смысле от других стран. Сейчас в ней действует фактически ненаследственная монархия. Допустим, это нормально, я ничего против не имею. Хотя не считаю систему ни сформировавшейся, ни идеальной. Но россияне должны сами решать этот вопрос. Только надо тогда всю остальную систему подстроить под это. Вот есть царь, есть монархия, вертикаль царской власти, шапка Мономаха. Вокруг царя — бояре, они плохие, их надо строить, периодически снимать, периодически вешать. Но это совершенно другая система власти. Надо тогда это признать и строить ее откровенно, ничего не имитируя. Выборность какая-то, сменяемость власти — ну нет ее. Высшая власть не должна меняться. Или должна меняться раз в четверть века, условно говоря. Монархия — это же не царь, это система власти, система сословий и управляющих цепочек. А в России, мне кажется, государственное управление представляет собой смесь и монархии, и некоторых демократических процедур, и авторитаризма, и либерализма, и византийских принципов, и попыток придать прозрачность части процесса принятия решений. И все это одновременно. Не система, а каша. И она все больше и больше заваривается и перемешивается.

Киселёв: А никто ничего и не скрывает. У нас президентская республика, прямые всенародные выборы президента, в отличие от США. Чего нам стесняться-то? То, что лидер для нас исторически значит больше, чем в Америке, — пожалуй, факт. Но то, что Путин — царь, это уже перебор. Мы живем по российской Конституции. Путин ее не нарушает. Шапка Мономаха — в кремлевском музее под стеклом. Можно купить билет и посмотреть. Губернаторы избираются на прямых всенародных выборах. Парламент принимает законы. Суды по ним судят. Есть десятки политических партий и четыре из них — парламентские. Нам так удобно. Почему это для вас проблема? Не пойму.

Злобин: Просто тогда сразу понимаешь, что да, есть центр власти, который просто сам все за всех решает.

Киселёв: Коля, да глупость это. С одной стороны, на Президенте РФ очень большая ответственность, ни для кого не секрет. Путин сам так и говорит: «Я отвечаю за всё». Потому что страна с самой большой в мире территорией просто не может быть иначе устроена. Но когда Путин говорит, что отвечает за всё, то это показатель его внутреннего ощущения, показатель его чувства ответственности, эмоциональная гипербола. Подтверждение того, что он лично от ответственности не уходит. России в этом смысле повезло — сейчас у нее лучший лидер за многие столетия. С другой стороны, управлять единолично, самодержавно современной Россией невозможно. Люди этого не примут. Не получится технически.