Кирилл и Мефодий

Они с Анастаси дружили с детских лет, вместе мечтали о достойных и богатых мужьях, делились и плохим, и хорошим. Теперь Евдокия могла гордиться своим положением императрицы, в то время как у Анастаси была лишь незаконная любовь бывшего патриарха Фотия. Евдокия знала, что возлюбленный Анастаси не нравится Василию, но разве император спрашивает ее, с кем ему дружить? Пусть Василий не сует нос в ее дела. Если она лишится подруги, ей придется молча, словно преданной собачонке, ходить за мужем, вилять хвостом и благодарно, но со страхом поскуливать... А было чего бояться! Они поднялись так высоко, что все стали им завидовать. Вначале, когда они поселились во дворце, Евдокия ночами не спала и все ждала, что кто-то придет и сварливым голосом спросит, с какой стати она живет здесь. Чувство, что она, будто воровка, проникла в чужой дом, не давало ей покоя, но, видя, как Василий повелевает людьми, как именитые, знатные персоны исчезают по одному его слову, Евдокия постепенно освободилась от страхов. Первыми освободились руки. Еще вчера они привычно исполняли чужие приказания, теперь все чаще лежали на ее коленях, словно пара белых голубей. Она смотрела на них и не верила, ее ли эти холеные руки. Затем освободился слух: забылся голос бывшей хозяйки, которая любила на высоких нотах бранить Евдокию за пустяки. С тех пор как императрица узнала, что патрикий Феофил убит, а его жена постриглась в монахини, ее голос перестал преследовать Евдокию. Но труднее всего освобождалось сердце. Оно продолжало робко трепетать, учащенно биться и все просилось на волю. Евдокия чувствовала себя как в клетке в этих просторных роскошных покоях. Ей не хватало воздуха. Глаза уставали смотреть на пестрые мозаики и мраморные статуя в коридорах и углах большого богатого дворца, ранее принадлежавшего Михаилу. Если бы кто-нибудь вдруг открыл дверь и сердито спросил ее, почему грязно в коридоре, Евдокия не задумываясь пошла бы за веником... Ее дети быстрее привыкли к роскоши, к мысли, что они — сыновья василевса. Особенно младший, Стефан, родившийся в год воцарения Василия... И ведь гораздо приятнее, если ты можешь пригласить давнюю подружку и похвастаться перед ней тем, чего у нее нет, чем сидеть одной во дворце, как в чужом доме.

Анастаси пришла, когда Василий с войсками отправился к Тефрике. Будь он во дворце, она вряд ли осмелилась бы появиться. Ей казалось, что он прикажет слугам не пускать ее на порог. Кто она такая, чтобы приходить в гости к самой императрице? Когда она говорила «императрица», то как бы забывала, что этот высокий титул носит ее Евдокия; Анастаси все казалось, что императрица — это кто-то, кого она не знает. И все то время, что она была у подруги, это чувство не покидало Анастаси. Она ловила себя на мысли, что вот-вот спросит:

— А где же императрица?..