Кинотеатр повторного фильма

Нью-Йорк «Злых улиц» – это антипод Нью-Йорка «Теней». Вместо ветра – отсутствие воздуха. Неестественное красное освещение подвальных пивных и стрип-клубов переходит в свинцово-серый монохромный свет, заливающий каменные колодцы дворов. Пьяная агрессивная толпа на площади. Алкогольно-адреналиновый пот молодых мужчин, запертых злыми улицами. Если легкость – основная тема «Теней», «Злые улицы» – о роковой тяжести. Судьба героев предопределена, как в греческой трагедии. Очень хочется вырваться, но вырваться невозможно. Любая попытка неизбежно должна закончиться трагическим финалом. И герои фильма – не «тени», а скорее деревянные марионетки, которыми манипулирует чья-то невидимая рука.

В одной из ключевых сцен «Теней» герои, случайно оказавшись в Музее современного искусства, в недоумении обходят огромные металлические модернистские скульптуры. Для чего вся эта тяжесть? В «Злых улицах», как и в «Тенях», герои тоже смотрят на статуи. Вернее, наоборот. Одетые в золото и ярко раскрашенные куклы святых из Старого собора Святого Патрика на Малберри-стрит пристально и беспощадно смотрят на героя. Вечность глазами статуи разглядывает человека. И человек ей не нравится.

Города меняются быстро. Когда город перестает соответствовать своим мифам, возникает известная форма ностальгии. Мы часто слышим: Париж уже не тот, Петербург уже не тот… «Тот» всегда отсылает нас к какому-то мифу, к ушедшему под воду «граду Китежу». Как правило, миф – это проекция из прошлого. Тем интереснее ситуация, когда со временем город все больше начинает соответствовать собственному мифу. Манхэттен Кассаветиса и Скорсезе утонул. Географически в том же самом месте теперь расположен «Манхэттен», город Вуди Аллена. И, как это ни странно, чем больше проходит времени, тем больше Манхэттен превращается в «Манхэттен».

В самой романтической сцене «Манхэттена» Мэри и Айзек, герои Вуди Аллена и Дайан Китон, встречают рассвет на берегу Ист-Ривер. Кажется, сегодня никому бы не пришло в голову, что в 1979 году, когда снимался этот фильм, гулять по улицам Манхэттена было небезопасно. Нью-Йорк того времени переживал расцвет преступности. Среди коренных жителей города трудно было встретить человека, которого хоть один раз да не ограбили бы. Район моста Куинсборо и сейчас-то не из самых благополучных, а персонажи Аллена и Китон не производят впечатления безрассудных смельчаков, готовых прогулять там всю ночь.

Впрочем, сейчас такую прогулку можно со спокойным сердцем порекомендовать любому приезжему. За последние двадцать лет Манхэттен превратился в одно из самых безопасных мест на Земле. Но того идеального города, в котором живут Мэри и Айзек, тогда просто не было. Вуди Аллен его себе вообразил. Он создал третий миф о Манхэттене: «Остров Манхэттен», закрытый клуб, единственное на Земле место, в котором живут единственные на Земле люди.

Вуди Аллен и не скрывал того, что делал. Пролог фильма – это процесс изобретения города. «Глава первая, – говорит Айзек за кадром. – Он обожал Нью-Йорк. Он поклонялся ему сверх всякой меры…» И дальше предлагается множество вариантов «первой главы» – вариантов мифа о городе. И под закадровый голос и музыку Гершвина Аллен рассыпает перед зрителем серию «идеальных» картинок, готовых постеров. Вырезай и вешай на стену.

«Тени» и «Злые улицы» рассказывали о Нью-Йорке, игнорируя его географию, – будущему туристу нечем поживиться. Фильмы и снимались в основном в специально построенных декорациях. Кассаветис использовал здание старого нью-йоркского театра. Скорсезе отснял большую часть материала в студийном павильоне в Лос-Анджелесе. Для него уникальную атмосферу составляют не улицы и площади, не парки и музеи. Город равен горожанам.

Вуди Аллен помечал булавками точки на карте. По его «Манхэттену» можно составлять путеводители, водить экскурсии. Пролог длится около трех минут. За это время мы видим Empire Diner (закусочная на Десятой авеню между 22-й и 23-й улицами), паром на Статен-Айленд, египетский Дендурский храм в Метрополитен-музее, Парк-авеню в районе 70-х улиц, Бродвей в районе Даунтауна, знаменитую баскетбольную площадку в Гринвич-Виллидж… Перечисление можно продолжать. Каждый второй кадр фильма отсылает к конкретному адресу.

Три ключевые сцены разворачиваются в трех разных музеях. Мэри и Айзек знакомятся на выставке в Музее Гуггенхайма. Во второй раз они «случайно» встречаются в том же самом скульптурном дворике Музея современного искусства, в котором неожиданно обнаружили себя герои «Теней». И наконец, в планетарии Музея естественной истории у них впервые завязывается что-то вроде романа. Кто эти люди? Кураторы?