Читаем Кинотеатр повторного фильма полностью

Вот трагедия мужчин моего поколения: мы так поздно поняли, что девочки хотят этого не меньше, чем мальчики, что нам с этим опытом было уже практически нечего делать. Разве что передать детям. А дети-то как раз знают это чуть ли не с рождения. Но кажется, что они тоже не понимают, что им делать с этим знанием. «Вам знакомо это чувство?» Нет, мне не знакомо это чувство! Но я очень даже могу оценить то, что Фиби Уоллер-Бридж только что со мной проделала. Я испытал на себе эффект насильственной «сопричастности».

Он возникает потому, что я уже знаю, что сейчас произойдет, но еще не успел этого осознать (все происходит слишком быстро). И это знание создает как бы временнýю параллельность. То, что происходит только в голове у рассказчицы, происходит и у меня в голове, а значит, и со мной. А значит, да, мне знакомо это чувство!

Интимность – это способность разделить вместе что-то такое очень частное, даже стыдное: чувство, эмоцию, ощущение, которое в нормальной жизни на двоих не делится. Интимность – это два обнаженных человека друг перед другом, которые не просто видят свою наготу, но и переживают ее совместно. Интимность – это сомнительный подарок змея двум первым человекам, Адаму и Еве. Интимность – это не всегда про секс, но в сексе она проявляется чаще всего. Интимность – это та острота в отношениях, которой вдруг стало так остро не хватать в последние годы. Тут хочется красиво сказать, что нехватка интимности как бы разлита в воздухе. Но я пишу эти строчки, сидя на карантине, когда в воздухе вирус, и выходить на него стало опасно.

Вот эта неожиданная интимность, возникающая между героиней и зрителем, и была в первую очередь причиной того, что при достаточно локальном успехе театральной постановки сериал «Дрянь» (Fleabag) стал сенсацией немедленно после выхода первой же серии. А шоковый эффект признаний героини, ее «честность» и «смелость», все эти «ужасные» откровения фрустрированной современной молодой женщины были в кино и на сцене уже миллион раз и никого не могли бы просто так удивить. Так что все дело было в подаче. Вообще, весь первый сезон сериала не про «что», а про «как». Тем удивительнее, что второй оказался именно про «что».

* * *

В российском прокате название Fleabag переведено словом «Дрянь». Так я и буду в дальнейшем звать героиню. Хотя этот перевод, конечно, не передает всей гаммы ассоциаций, с этим названием связанных. Fleabag, действительно, может употребляться в английском в значении «мерзкий», «неприятный» человек. Но «мерзкий» и «неприятный» – это последнее, что можно сказать о героине. Она, конечно, несколько неразборчива в своих сексуальных связях, что подчас вызывает сильные неприятности в ее жизни и даже делает ее виновником смерти ее ближайшей подруги, но вообще-то она человек исключительно обаятельный и часто даже переполненный благими намерениями. Хотя и получается у нее, обычно, не хорошо, а как всегда…

Fleabag в буквальном смысле – это мешок с блохами. Блоха – насекомое, которое живет на человеческом теле, беспрепятственно прыгает по нему, покусывает, пьет кровь. Еще пару веков назад жертвами блох могли стать как самые уродливые нищие, так и самые распрекрасные светские красавицы. Блоха ассоциируется с чем-то очень интимным. Вспомните знаменитый перевод Бродского из Джона Дона: «Узри в блохе, что мирно льнет к стене, в сколь малом ты отказываешь мне». Fleabag – самоощущение героини сериала. Она как будто носит на себе этот мешок с блохами, это вечно зудящее и вечно расчесываемое сексуальное беспокойство.

Уже в самом начале сериала Дрянь сообщает нам о себе буквально следующее: «Я не то чтобы одержима сексом. Я просто не могу о нем не думать. Как все это происходит… Эта неловкость… Эта драма… Тот момент, когда ты понимаешь, что кто-то тебя хочет… А об ощущениях от него я не очень-то думаю…» Это признание подается как шокирующая откровенность, хотя в нем, разумеется, нет ничего шокирующего. В сущности, наверное, каждый человек независимо от пола и сексуальной ориентации в какой-то период своей жизни испытывал нечто подобное. В сексе всегда есть две составляющие: гормональная и драматическая. И это его драматическое начало и дает нам то самое чувство полноты жизни, из-за которого мы делаем глупости и сходим с ума.

У героини нет имени. Но при этом никто, в том числе даже она сама в своих закадровых комментариях, не зовет ее Fleabag. Если бы не название сериала, мы бы и не знали, что его героиня – Fleabag. Fleabag – это даже не кличка, это, скорее всего, диагноз. Fleabag – это «герой нашего времени». Fleabag – это молодая, красивая и очень одинокая женщина, для которой ее собственная сексуальность ассоциируется с укусом, с расчесом, с беспокойством. И это ощущение она очень успешно передает зрителям. И так происходит до определенного момента, пока… Но обо всем по порядку.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Кинотексты

Хроника чувств
Хроника чувств

Александр Клюге (род. 1932) — один из крупнейших режиссеров Нового немецкого кино 1970-х, автор фильмов «Прощание с прошлым», «Артисты под куполом цирка: беспомощны», «Патриотка» и других, вошедших в историю кино как образцы интеллектуальной авторской режиссуры. В Германии Клюге не меньше известен как телеведущий и литератор, автор множества книг и редкого творческого метода, позволяющего ему создавать масштабные коллажи из документов и фантазии, текстов и изображений. «Хроника чувств», вобравшая себя многое из того, что было написано А. Клюге на протяжении десятилетий, удостоена в 2003 году самой престижной немецкой литературной премии им. Георга Бюхнера. Это своеобразная альтернативная история, смонтированная из «Анны Карениной» и Хайдеггера, военных действий в Крыму и Наполеоновских войн, из великого и банального, трагического и смешного. Провокативная и захватывающая «Хроника чувств» становится воображаемой хроникой современности.На русском языке публикуется сокращенный авторизованный вариант.

Александр Клюге

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Герман. Интервью. Эссе. Сценарий
Герман. Интервью. Эссе. Сценарий

«Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», «Хрусталев, машину!» – эти фильмы, загадочные и мощные, складываются в феномен Алексея Германа. Его кинематограф – одно из самых значительных и наименее изученных явлений в мировом искусстве последнего полувека. Из многочасовых бесед с режиссером Антон Долин узнал если не все, то самое главное о происхождении мастера, его родителях, военном детстве, оттепельной юности и мытарствах в лабиринтах советской кинематографии. Он выяснил, как рождался новый киноязык, разобрался в том, кто такие на самом деле Лапшин и Хрусталев и чего ждать от пятой полнометражной картины Германа, работа над которой ведется уже больше десяти лет. Герои этой книги – не только сам Герман, но и многие другие: Константин Симонов и Филипп Ермаш, Ролан Быков и Андрей Миронов, Георгий Товстоногов и Евгений Шварц. Между фактом и байкой, мифом и историей, кино и литературой, эти рассказы – о памяти, времени и труде, который незаметно превращается в искусство. В книгу также включены эссе Антона Долина – своеобразный путеводитель по фильмам Германа. В приложении впервые публикуется сценарий Алексея Германа и Светланы Кармалиты, написанный по мотивам прозы Редьярда Киплинга.

Антон Владимирович Долин

Биографии и Мемуары

Похожие книги