Кинетик

И несмотря на уверения женщины, что они любили друг друга, прокурор принял это за мотив. Но мне все же удалось защитить безутешную вдову, когда нашла ее младшего брата, он обеспечил ей алиби. В тот роковой день, Ирина, по словам брата, была у него в гостях.

Поначалу Ирина не помнила, где была, но мне удалось убедить молодую вдову, что главная подозреваемая именно она, и либо она вспоминит, либо сядет на двадцать пять лет.

– Мадам Бергольц, господин Сомов, желаете чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

– Желаем. Мы будем горячий чай с мятой. –Сомов заботливо посмотрел на меня.

И снова чай с травами. Наверное, по мне видно, что я нуждаюсь в успокоении. И правда, ладошки немного взмокли. Вспоминаю нашу первую встречу и его предложение выпить чай с ахиллеа миллефолиум. Приятное тепло из недавней нирваны вновь окутывает меня.

В светлую гостиную входит знакомая мне Ирина Жибарецки, в темно-бардовом вязаном платье и глубокой печалью в глазах. Она все же смогла гостеприимно нам улыбнуться.

– Добрый вечер, София, Лев Геннадьевич. Не ожидала увидеть вас вместе, да еще и в моем доме.

– Да, мы расследуем дело сметри Вашего мужа. – Сомов целует ее бледную руку. – Могу я задать Вам несколько вопросов?

– Да, пожалуйста.

Я делаю большой глоток горячего чая, мята и вправду успокаивает расшалившиеся нервы.

– София, бедная, примите мои соболезнования. Я слышала о Вашем разводе. – Боже, даже я столько сочувствия не выражала, когда впервые приехала к ней.

– Спасибо, Ирина Авраамовна. Мне уже намного легче. – беру горячую руку Льва и чувствую, что он рад моему прикосновению.

– Хорошо. Я готова ответить на ваши вопросы. Только мне завтра с утра в головной офис, а за окном полодиннадцатого.

– Безусловно. Мы недолго Вас задержим. Скажите, сколько лет вы были знакомы с Антоном Михайловичем?

– А какое это имеет отношение? Десять лет.

– Ясно. Сколько лет знакомы, были знакомы, Антон Михайлович и Владлен Мирославович?

– Еще со школы. Лет двадцать-двадцать пять.

– Вы уверенны в этом?

– Конечно. Да… А почему вы спрашиваете?

– А подтвердить сможете? Какие-нибудь снимки со школьных лет, общие знакомые?

– Нет, ничего этого нет. Оно и не нужно. Каждый раз, когда мы встречались семьями, мужья обсуждали юношеские годы, разные случаи из общего прошлого. У меня даже сомнений не возникало в истинности их рассказов.

– Но все же?

– Нет, подтвердить не могу.

– Ясно. Ирина Авраамовна, скажите, а доводилось ли Вам замечать какие-то странности в последннее время перед гибелью Вашего мужа?

– Например? О чем это Вы, Лев Геннадьевич?

– Ну, возможно, бывало, Вы заснули в полночь, а встали в шесть утра абсолютно выспавшейся?

– Конечно. А с кем не бывает?

– Хорошо. А случалось ли такое, что вы кратковременно теряли чувство ориентации во времени или пространстве?

Ирина заерзала на диване, глаза забегали в поисках прислуги.

– Ольга. Бокал бренди мне, пожалуйста.

К чему он клонит? Неужели Льву уже что-то стало понятно? Пока я вижу только зацепки, но не более того.

– По-началу я думала, что схожу с ума. – бледной рукой она вцепляется в бокал и глотает свой напиток. – Позже, стала принимать литиум, но только на ночь. Подруга посоветовала и отдала часть своих запасов.

– Спасибо за ответы, Ирина Авраамовна. Но с литиумом будьте осторожнее. Тем более, он Вам совсем ни к чему.

– А что со мной? Вы знаете? – эта женщина хватает руку Сомова так, словно он единственное ее спасение.

– Знаю. Вы не больны. Больше я Вам ничего сказать не могу. Это для Вашего же блага.

Сомов встает с дивана, поцеловав руку хозяйке дома, и подходит ко мне. Я замечаю несколько деталей, очень важных, как мне кажется, поэтому уходить сейчас мне совсем не хочется.

– Лев Геннадьевич, дайте еще пять минут, мне нужно в уборную?

– Да, конечно, София.

Я иду по коридору, куда указала мне Ирина. Постмодернистские кандилябры, электронные фотографии в рамке, которые сменяются раз в несколько секунд, и кремневое ружье века восемнадцатого украшает стену возле спальни хозяйки. Оно то мне и нужно. Я делаю пару фото этого орудия, фото с электронных фотографий, а также захожу в туалет. Под раковиной стоит лоток для маленьких домашних собачек. То, что нужно. Пора возвращаться.

– София, все хорошо?

– Да, Лев Геннадьевич. – поворачиваюсь к женщине в длинном платье. – Ирина Авраамовна, Вы знакомы с Амозовым Константином Петровичем?

– Нет, а кто это?

– Это следователь по Вашему делу. До того, как я стала Вас защищать, он должен был Вас опрашивать.

– Возможно, я просто забыла как его зовут.

– Чушь.

– Что?

Эта женщина возмутилась, а Сомов неодобрительно смотрит на меня. Но сейчас мне важна только правда, а с моими плохими манерами разберемся позже.

– У Вас есть собака? Немецкий шпиц, я полагаю?

– Да. Откуда Вы узнали?

– На Вашем платье шерсть, она не доходит и до колена, значит, это маленькая порода. А еще в уборной я увидела лоток.

– Понятно. И как это относится к Амозову, как Вы там сказали его зовут?

– Сегодня мы были у него в гостях в полиции. И у него на штанинах я заметила такую же шерсть.