Кинетик

– И не только, в доме есть еще охрана – Том и Кит. – самодовольная улыбка растягивается по лицу Сомова. Так и хочется сказать ему «мы все взрослые люди, прекрати бахвалиться».

– Ясно.

Как же красив мой учитель, когда смеется.

– Мне тоже вино, и для леди, пожалуйста.

– Хорошо, господин. Желаете поужинать?

– Да, мы сильно проголодались. Накрой, пожалуйста, на троих.

– На двоих. Мне нужно ненадолго уехать. – Пасабан кажется мне странным.

– Хорошо. Оставь дело Жибарецки на столе, пожалуйста.

– Безусловно.

С дальнего угла большого стеклянного атриума потянулись ароматы базилика и пармезана. Боже, как я хочу есть.

Ужин оказался просто потрясающим. Через час мы уже сидели в небольшом кабинете Сомова, вино расслабило меня, я даже забыла про подозрительность рыжеволосого кинетика.

– Лев, скажи, а когда ты узнал, что не такой как все?

– Я всегда это знал – Сомов пугает меня своей самоуверенностью.

– То есть, ты сейчас на полном серьезе хочешь сказать, что тот бедный сельский учитель, только что закончивший университет, уже знал, что обладает великой силой?

– А, я понял твое недоумение. Ты думаешь, что лет в тридцать я узнал о великой власти, возможности красть и манипулировать и тут же воспользовался этим, став миллионером?

– Ну, не так грубо, но да. Не обижайся. Просто я вижу, как вы с сером Пасабаном останавливаете время в личных целях. И несмотря на мои небольшие познания антикинетиков, мне кажется, что способностью останавливать время в личных целях вы пользуетесь нередко.

– Ты права. В последнее время Пьер стал часто это делать. Но не я. Свое богатство я заработал честным путем, исключительно вкалывая на Институт. А вот Пьера я давно предупреждаю об опасности остановок времени. Даже сегодня в полицейском участке мне не хотелось, чтобы он это делал. Но как видишь, дело Жибарецки у нас, так что не все так плохо.

– Наверно. И все-таки, останавливать время – это плохо, но почему?

– Дело в том, что останавливая время, останавливается движение. Все частицы в любом объекте, все молекулы и атомы перестают перемещаться. То есть они становятся единым целым, неделимым…

– Так вот почему пар был плотным!– меня озаряет.

– Пар?

– Не бери в голову. Просто я наблюдала то, о чем ты говоришь, сегодня.

– Так вот, чем чаще мы останавливаем движение, тем плотнее становятся объекты. И наш совет кинетиков однажды подсчитал, что если произойдет еще миллиард остановок, то в это вселенной станет невозможно жить. Придется искать новую.

– Стоп. Стоп. Стоп. – мои мозги буквально закипают. – Что значит новую?

– Ну ты же не думаешь, что существует лишь одна вселенная? Вспомни, ад, рай, нирвана, как состояние, но тоже находящееся не здесь – это уже три. Открой свои чувства, посмотри вокруг. Данный физический мир – лишь один из миллионов возможных.

– Хорошо. Допустим. А что насчет миллиарда остановок. Сколько еще осталось?

– Где-то две трети. Но мы предполагаем, что швейцарские антикинетики тоже про это знают, потому что у них строго регламентированные остановки.

– Ну тогда не такие уж они и злодеи. Мне даже кажется, что сер Пасабан сейчас самый подозрительный из всех, о ком ты мне рассказываешь и кого мне удалось наблюдать самой.

Сомов хмурится, а я немного сжимаюсь.

– Достаточное серьезное заявление. У тебя есть какие-то доказательства твоих подозрений, кроме домыслов?

– Нет.

Я глотаю еще вина. Мне сейчас так стыдно за обвинение друга Сомова, что если бы не вино, наверно я бы закурила. Сомов выходит в гостиную.

Но все же вера в себя возвращается ко мне.

– Дела Жибарецки нет. – сейчас Лев уже выглядит скорее озабоченным, чем неустрашимым и самоуверенным как пять минут назад.

– Вот и первый факт. – не могу же я молчать.

– И очень весомый. Ты права, София. Похоже я очень плохо знаю своего друга.

– Как думаешь, он как-то связан с убийством партнера будущего мера Петербурга и с кражей моего автомобиля?

– А в автомобиле был твой лаптоп?

– Да! Точно! – вот же черт.

– Нам не нужно делать поспешных выводов, но думаю, начать расследование в отношении Пасабана стоит.

– Давай, когда приступим? – я полна энергии и сил. Сытость, отсутствие нервного напряжения и вызов судьбы – полный набор борца за справедливость.

– Отставить, рядовой Бергольц. – Сомов снова улыбается. – Я понимаю твое рвение, но сейчас мы отправим моих ребят проследить за Пасабаном, просто наблюдение. Ведь у нас нет фактов. Нужно сначала их собрать. А ночной Петербург не очень-то рад адвокату и физику, которые плохо подготовлены для преследований подозвреваемых.

– Генерал Сомов, позвольте осведомить Вас, что я – не просто юрист, я училась в Академии МВД в казарменном режиме, я владею боевыми искусствами, умею пользоваться оружием и неплохо справляюсь с тем, чтобы остаться незамеченной во время слежки.

– Ого. Это ты на самом деле удивила. – приятно осознавать свое превосходство над мужчиной.