Хризантема с шипами

В ту первую ночь, когда лежал рядом со спящей женой и пытался усмирить полыхающий внутри пожар, он много думал о своем скоропалительном браке, о будущем, о том, как быть дальше. Анализировал, вспоминал незначительные, на первый взгляд, детали, и понял, что для Александры очень важны те, за кого она в ответе, и кто попадает в круг ее забот. Девчонка-горничная, кухарка, портнихи, собака – Алекс умудрялась всех их взять под свое покровительство, даже не задумываясь об этом. Редкая щедрость души, присущая лишь по-настоящему сильным людям. Редклиф тогда принял решение не торопить жену. Что бы он ни сказал, и что бы ни сделал, Александра не поверит – ни словам, ни делам. Она повесила на него клеймо убийцы и никакие разумные доводы не могли на нее повлиять. Редклиф прекрасно понимал, как будет выглядеть его рассказ о гверхах. Для тех, кто вырос с убеждением, что мир создан руками прекрасной Леи, трудно допустить мысль о существовании Дна. Или о полчищах злобных гверхов, многие века стремящихся только к одному – прорвать заслон и уничтожить существующий порядок. Нет, Редклиф не хотел рисковать. Он собирался действовать иначе. Ему нужно было позволить жене привыкнуть к замку, взять его людей под свое крыло. А уже потом, когда она будет связана с Горлендом крепкими нитями и не сможет уйти, попытаться и самому завоевать ее доверие. Тогда ему казалось, что это правильное решение. А сейчас он корил себя. Надо было сразу совершить положенное, и он мог бы почувствовать жену силой магии даже на большом расстоянии. Мог бы защитить.

– Алекс! – позвал вслух.

Свет бил по глазам. Магия рвалась наружу, вспарывала его плоть, стремясь высвободиться, но он удерживал силу, не позволяя ей превратить все вокруг в хаос, и ждал. Ждал отклика.

И наконец, он его услышал. Слабый, прерывающийся голос жены. «Редклиф… – прозвучало внутри сознания. – Редклиф, я здесь…». Он зацепился за этот голос, Пушок громко взвизгнул, словно тоже услышал хозяйку, и подлез под руку, заглядывая в глаза.

– Ты ее слышишь?

Пес утвердительно гавкнул. А в следующую секунду прижался плотнее, и голос Александры прозвучал так отчетливо, что Редклифу не составило труда набросить магический маячок и проследить, как тот мерцает, преодолевая сопротивление и устремляясь вниз. Прошла какая-то минута, и Редклиф увидел тонкую пунктирную нить. Та пульсировала алым в нескольких левах под землей, извивалась змеей, и на конце, там, где была Алекс, светилась ярким факелом.

Редклиф проследил взглядом за вторым концом нити и направился к едва заметному углублению у основания старой раскидистой липы. Не обращая внимания на пронзающую тело боль, расширил магией заложенный ветками узкий лаз, освободил его от земли и переплетенных корней, протиснулся внутрь и, не успев пройти по открывшемуся коридору и нескольких левов, увидел жену. Сердце забилось гулко, все набирая и набирая темп. Александра – бледная, измученная, с перемазанными землей щеками и израненными руками, стояла на дне глубокой ямы и смотрела на него так, что он с трудом сглотнул появившийся в горле комок.

– Редклиф! Ты меня нашел… – только и смогла сказать жена.

– Ты цела? – голос прозвучал хрипло, и оттого вопрос получился грубым. – Не ранена?

Александра отрицательно качнула головой, продолжая смотреть на него так, что сердце забилось еще быстрее. Хотя, казалось бы, куда уж больше? И так колотилось о ребра, почти проламывая грудную клетку.

– Не двигайся, я сейчас тебя вытащу.

Он создал магический аркан и аккуратно обхватил им жену.

– Вот так, осторожно, не шевелись, – успокаивающе приговаривал он, вытаскивая Александру из земляного капкана. – Все хорошо.

Редклиф с трудом сохранял концентрацию, чувствуя, как слабеют силы, и как вместе с ними уходит магия. В глазах потемнело.

– Все хорошо, – упрямо повторил он, делая последний рывок.

– Редклиф!

Он успел поймать жену в объятия. Сквозь запах прелой листвы, земли и серы до него донесся тонкий, горьковато-сладкий аромат. Хризантема. Его Хризантема.

– Жива, – сжимая хрупкие плечи, выдохнул он.

– Как ты меня нашел?

Алекс подняла на него глаза, и его будто под дых ударило. Серая дымка взгляда была непривычно мягкой, в ней не осталось ни капли того недоверия, что мелькало раньше. В душу проникло тепло, разлилось там своевольной рекой, заполнило пустоту. И захотелось прижаться губами к пульсирующей на шее венке, обхватить руками так, чтобы вдавить в себя податливое тело, почувствовать, ощутить сполна…

– Все потом, нужно убираться отсюда, – хрипло выдавил Редклиф.