Хорнблауэр и «Атропа»

Хорнблауэру было вовсе не удобно, хотя он помнил и худшие ночи, в открытых шлюпках, например. Поскольку Мария с мальчиком занимали почти всю скамейку, ему пришлось сидеть, как и всем остальным пассажирам. В тесной каюте было душно от чадящей лампы и дыхания нескольких человек. Ноги затекли, поясница болела, сидеть не шевелясь было тесно и неудобно. Но, в конце концов, это всего лишь одна ночь. Он сунул руки в карманы. Баржа шла вниз по реке сквозь темноту, останавливалась в шлюзах, мягко стукалась о стенки и вновь трогалась в путь. Реку между Оксфордом и Лондоном Хорнблауэр совсем не знал и потому не догадывался, где они сейчас. Но они идут вниз по реке, приближаются к его новому кораблю.

Какая удача, что он получил это назначение! Не фрегат, конечно, но все же большой – двадцать две пушки – шлюп, такой, каким командует капитан, а не капитан-лейтенант. Это лучшее, на что может надеяться человек, еще месяц назад числившийся шестьсот первым из шестисот двух капитанов в списке. Колдекот, прежний капитан «Атропы», подорвал свое здоровье, снаряжая ее в Дептфорде, и Хорнблауэра спешно вызвали на замену. Приказы пришли в тот самый день, когда Англия узнала о победе Нельсона при Трафальгаре. С этого момента никто ни о чем, кроме Нельсона и Трафальгара, не думал. Вся страна праздновала победу над Вильневом и скорбела о гибели Нельсона. Нельсон – Трафальгар – Нельсон – Трафальгар – без них не обходилась ни одна колонка в газете, ни один случайный разговор на улице. Отличия и награды лились рекой. Объявили, что Нельсона будут хоронить с почестями. Флоту раздавали титулы и повышения. Восстановили чин адмирала Красного флага, и двадцать капитанов, старших в списке, произвели в это звание. Два капитана погибли при Трафальгаре, еще двое умерли – теперь Хорнблауэр стал пятьсот семидесятым. В то же время щедро повышали лейтенантов и капитан-лейтенантов. В списке прибавился сорок один новый капитан – отрадно сознавать, что ты старше сорока двух капитанов. Однако это значит, что шестьсот девятнадцать капитанов претендуют на места – а столько не способен предоставить даже огромный Королевский флот. По крайней мере сто (а то и все сто пятьдесят) капитанов останутся на половинном жалованье, в запасе. Это разумно. Во-первых, среди капитанов есть старые и больные, во-вторых, в запасе остаются те, кто доказал свою негодность к службе.

Если только у них нет высокопоставленных друзей. Если такие друзья найдутся, на половинном жалованье останется не имеющий покровителей неудачник. Влиятельных друзей у Хорнблауэра не было, и, хотя он только что поздравлял себя с удачей, прежде то и дело убеждался в своей невезучести. Вот и сейчас: он готовится принять под командование судно, которое снарядил другой; он не знает никого из офицеров и матросов – этого было вполне довольно, чтобы возбудить обычные его мрачные опасения.

Мария вздохнула и повернулась на другой бок. Хорнблауэр наклонился и поправил на ней плащ.

Глава III

Ранним зимним утром в Брентфорде было холодно, сыро и неуютно. Маленький Горацио беспрерывно скулил, Мария, усталая и измученная, стояла рядом с Хорнблауэром, глядя, как ее чемодан и два его сундучка выгружают с баржи.

– Далеко до Дептфорда, дорогой? – спросила она.

– Порядком, – ответил Хорнблауэр.

Между Брентфордом и Дептфордом лежит весь Лондон, а река, по которой им предстоит путешествовать, постоянно изгибается туда и сюда. Они запоздали, и приливное течение будет им навстречу.

Лодочники наперебой предлагали свои услуги.

– Лодку, сэр? Парные весла, сэр? Обычные весла, сэр?

– Обычные, – сказал Хорнблауэр.

За лодку с двумя гребцами придется заплатить вдвое больше, чем за услуги одного гребца с парными веслами, но, памятуя о приливном течении, стоит пойти на такую трату. Хорнблауэр помог Марии с ребенком забраться на кормовое сиденье и проследил, как грузят багаж.

– Давай, Билл. Весла на воду, – сказал загребной, и лодка заскользила по серой воде.

– Ох, – выговорила Мария, немного испуганная. Весла скрипели в уключинах, лодка плясала на волнах.

– Говорят, наш старый король, когда убили Нельсона, немного повредился в уме, – сказал загребной, указывая в сторону Кью. – Вот здесь он живет, сэр. Там дворец.

– Да, – кивнул Хорнблауэр, не в настроении обсуждать короля, Нельсона и вообще кого-либо.

Ветер дул с запада – при восточном ветре волны были бы больше, и лодка двигалась бы еще медленнее, так что есть свои плюсы даже у этой серой погоды.

– Суши весла, Гарри, – сказал баковый, и лодка начала огибать поворот.

– Ш-ш, миленький. Тебе не нравится гадкая лодка? – сказала Мария маленькому Горацио, который явно выказывал недовольство,

– Наверное, мальчуган замерз, – предположил загребной.

– Наверное, – согласилась Мария.

Лодочник и Мария, к радости Хорнблауэра, ушли в разговор. Он смог отдаться своим мыслям, надеждам и опасениям – последние преобладали, – связанным с ожидавшим его в устье реки кораблем. Через час-два он сможет подняться на борт. Незнакомый корабль, незнакомые офицеры, незнакомые матросы.