Холоп-ополченец. Часть II

– Стойте, казаки! Зарубить-то не дило. Потом стануть балакать: разбойники казаки – начальника ополченья, не разобрав дило, зарубили! Догнать его надо то так. Догодимо его. По який дорози вин поскакав, Мыхайла?

– На Симонов монастырь, там в дорогу запасу забрать, а потом на Рязанскую дорогу.

Казаки еще больше зашумели:

– Бачь! Як для себе монастырь грабить, то можно! А нам за це головы рубить!

Это Михайле и в голову не пришло. Он сам тоже решил скакать с казаками в погоню за Ляпуновым, но Гаврилыч не позволил. Он напомнил ему, что Михайла еще не совсем здоров, а ему скоро в Нижний гонцом ехать. Михайла чуть не забыл о том, но тут он сунул руку на пазуху, уж не потерял ли он грамоту, пока бежал. Нет, слава богу, грамота была тут, и он покорно пошел в землянку спрятать ее в котомку, а казаки тем временем поспешно седлали коней. Когда он вышел из землянки, казаки уж сидели на конях, и Гаврилыч с ними.

Они сразу же галопом поскакали через пустыри, в объезд московских стен, к Симонову монастырю. Михайла вспомнил, как он когда-то скакал тем же путем, чтоб сказать Болотникову, что Истомка Пашков переметнулся к Ваське Шуйскому.

«Все они одним миром мазаны», – злобно подумал Михайла. В эту минуту он готов был своей рукой зарубить Ляпунова, забыв, как он сам его нахваливал, что тот так ляхов не терпит и до последнего с ними биться хочет.

Часа через два поскакавшие в погоню за Ляпуновым с торжеством вернулись обратно. Ляпунова они и правда нагнали в Симоновом монастыре. Гаврилыч с ним разговор имел. Уговорил его вернуться в свою ставку. Сказал, что никто его не тронет, что это так себе молодые казаки бахвалились, а тронуть его никто не посмеет. Надо только кой-о-чем спросить его. Скажет он – ну и хорошо все будет. Проводили они его до самой его избы. Гаврилыч рад был, что поехал. Без него бог знает, что бы было. А Гаврилычу, по правде сказать, Ляпунов понравился. Видно сразу – настоящий воевода, знает, как ляхов в конец извести. Вот только приказ? Кабы не Тарас Наумыч говорил, и не поверил бы тому Гаврилыч.

Михайла решил не ждать больше и ехать в Нижний Новгород. Может, Козьма Миныч получше ополчение соберет, а Пожарский князь не станет с казаками вражду заводить. Про Степку мало и вспоминал Михайла. Ну, сбежал – что ж с ним сделаешь? Теперь уже, ведомо, не вернется. Сманил, видно, кто-нибудь. Жалко, понятно, что не доставит он его Марфуше, да что ж делать-то.

Михайла сказал Гаврилычу, что хочет в Нижний ехать. Довольно он навидался, какие у них тут дела делаются. Выбрали старшего воеводу, а он своих же изводить начал. Гаврилыч не удерживал его. Правда, что ему тут делать? Жалел он только, что нечего на дорогу Михайле дать. Что у него с Москвы было, давно они приели. Но Михайла только рукой махнул. Неужто с голоду помрет? Грамоту он надумал в портки зашить.

Гаврилыч пошел привести ему лошадь, а Михайла стоял с котомкой у землянки, поджидая его.

IV

Вдруг со стороны Яузы раздался топот, крики. Неужто опять ляхи? Какой-то отряд скакал прямо к их табору. Из всех землянок и палаток выскакивали казаки, привешивали к поясу сабли и бежали навстречу. Побежал и Михайла. Но скоро стало видно, что это вовсе не ляхи, а свои же казаки. Коней настегивают, кричат не разобрать чего. На многих конях по-двое сидят, и все точно с ума посходили: саблями машут, на стремена встают, кричат во весь голос:

– На коней уси! До Иван Мартыныча! Круг сбирать!

– Чи то по-божьи! Крещеных людей в воду кидать!

– Дывитесь! Дывитесь! Вытащилы! Ледве [Едва – Прим. ред.] откачалы!

– Двои потоплы, померли!

– Помолчить, товариство! – крикнул тут Гаврилыч. – Ничого не поймем. Кто потопив их? За що?

– Та Плещеев Матюшко! По приказу Прокопа! От!

– За що ж?

– Та що з монахив живность побрали та хлиб! Та що тут балакать! Бачьте – ледве живы. Утоплы бы! А усе Прокоп!

– Та Прокопий в Симоновом монастыри був. Мы його и до дому довелы.

– Та не сам вин – приказ!

– Чи без приказу Матюшко Плещеев став бы живых людей в ставку [Ставок – прудок. – Прим. ред.] топиты? За це ж не помилують?

– А приказ тот хто бачив? – спросил Гаврилыч.

– Та я ж тоби казав, – сказал хмуро Тарас. – Я бачив. Атаман Симонко Заварзин показував. И подпись своеручна. Знаю я його руку.

– Ходимо до Иван Мартыныча, товариство.

Казаки, толпившиеся кругом, разбежались за шапками.

Михайла сразу раздумал уезжать. Он хотел непременно узнать, неужто казаков правда топят по приказу Ляпунова? Несколько казаков поскакали к Заруцкому предупредить его, что сейчас приведут к нему спасенных из воды казаков, которых Матвей Плещеев топил по приказу Ляпунова. Пока казаки сбирались и кормили спасенных, посланные вернулись от Заруцкого и сказали, что Иван Мартыныч велел созвать большой круг, за Ляпуновым послал гонцов, чтоб он пришел на круг и дал ответ, как он мог без Заруцкого и без Трубецкого такой приказ написать и своеручно подписать.