Хольмганг

Немного походив вокруг друг друга, Чёрный брат и бродячий скальд устремились в обоюдную атаку с такой яростью, словно это был первый щит хольмганга. Ваги чаще бил, чем колол, а его противник в равных долях чередовал уколы с мощными круговыми ударами. Ваги был моложе, поэтому часто атаковал в прыжке, а его противник был опытнее, поэтому не позволял Острослову схватиться за край плаща или намотать на копьё, и использовал этот предмет одежды не только, чтобы скрыть движения ног. По ходу поединка Флоси не раз пытался резким хлёстом плаща отвлечь внимание от направления основного удара.

Когда позволяло расстояние, оба поединщика пытались провести пинок сапогом либо в голень, либо в пах или тычок тупой стороной древка. Но каждый раз эти удары проваливался в пустоту. Ни Ваги Острослов, ни его враг не отличались силой вепря и потому избегали ближнего боя, как жрецы Мессии портовых таверн.

И Чёрный брат, и бродячий скальд, оставшись один на один, в защите применяли древко столь же редко, сколь и свилю. Ваги чаще принимал удары на спину, где у него висел щит, а Флоси на щит, что держал в левой руке.

Они сражались столь яростно, что всем стало ясно: дело идёт к перерыву. И снова молодость стала брать верх. Флоси начал тяжело дышать, когда Ваги ещё и не думал задыхаться.

У бродячего скальда на левой руке висел последний щит и последнее право на перерыв он уже бездарно, с точки зрения простых викингов, использовал. Чаша весов снова склонилась в пользу Ваги Острослова.

Поединщики сражались молча. У Флоси не хватало дыхания на разговоры, а у Ваги отняли голос северные ветры. Зрители тоже молчали, даже те, кому было плохо видно бойцов из-за того, что бой шёл на стороне тьеснура, противоположной их драккарам. Они старались не пропустить, когда крик судьи возвестит о поражении того или иного участника.

Зрителям на драккарах был слышен лишь шум моря и крики чаек. Те же, кто ждал очереди пролить кровь, услышали больше. И треск сталкивающихся копий, и гул поражаемых щитов, и – когда поединщики прошли, осыпая друг друга ударами, в двух шагах мимо одного, потом другого угла, – шелест плаща и тяжёлое дыхание Флоси Среброголосого.

У бродячего скальда оставалось две возможности остаться в живых: или обагрить Гордый Остров кровью из несмертельной раны, или вступить за ореховый колышек третий раз за щит и… взять на себя клеймо трижды труса?!.. Не такое позорное, как клеймо труса вечного, подлого нитинга, но для человека, каждую песню призывающего других к отчаянной смелости. Олаф вспомнил всё, что знал о характере Флоси, и уменьшил количество его шансов вдвое.

Викинги ничего не понимали. Почему не действует знамение? Почему каждый шаг избранника Одина приближает его не к победе, а к хослуру? Почему конунг асов, буквально только что доказав, что он ещё бывает в Срединном Мире, так резко перестал принимать участие в судьбе бродячего скальда?..

Чувствуя, что проигрывает, Флоси решился на отчаянный шаг. Его бросок щита был столь умел и быстр, что менее опытный викинг, наверняка бы рухнул на землю с проломленным черепом. Но с Ваги Острословом этот приём не прошёл. Щит Флоси рассёк воздух над головой злоязыкого викинга и полетел в направлении моря.

И тут скальд сделал то, чего от него никто не ожидал. Он побежал. Побежал не вдоль границ хослура, а в хослур. К своему второму плащу, расстеленному на земле и прибитому ореховым колышком.

Вступить в хослур, а не за хослур – значит стать не подлым нитингом, а всего лишь трижды трусом. Клеймо, которое можно смыть кровью в трёх сражениях. Но для человека, клеймящего любую трусость в каждой песне.

И только Олаф решил, что ошибся в характере бродячего скальда, как события приняли совсем другой оборот.

Ваги погубила его ненависть. После всего того, что он услышал от Флоси, Чёрный брат жаждал его смерти не меньше, чем он его. Живой, хоть и с клеймом трижды труса, бродячий скальд ему был не нужен.

Ваги мог попытаться догнать Флоси и сделал бы это легко, учитывая, насколько сильнее тот устал. Но страх оставить врага в живых скомандовал его руке прежде, чем проснулся разум, который только в крайних случаях велит викингу прибегать к броскам основного оружия.

Никто из зрителей, кроме придирчиво изучающего свои доспехи Гуннара, не смог сдержать крика изумления, когда Флоси, резко обернувшись, сумел поймать копьё.