Хитрость

Наконец она отстранилась, все еще держа меня за руки, и посмотрела на меня. Это было не то сканирование несовершенств, к которому я привыкла. Ее голубые глаза блестели от слез. Она смотрела мне в глаза, действительно смотрела.

— Александрия, я люблю тебя.

Я не могла говорить, могла только кивнуть, когда мы обе судорожно вздохнули и сели.

— Могу я для начала предложить что-то из бара?

Мы обе повернулись к официанту, который либо наблюдал за нашим публичным срывом, либо волшебным образом появился из воздуха.

— Да, — ответили мы одновременно.

Наши глаза снова встретились, щеки порозовели.

— Могу я предложить вам "Кровавую Мэри"?

— Звучит заманчиво, — сказала мама. — Александрия?

— Да, спасибо.

Она потянулась к моей руке.

— Дорогая, ты прекрасна. Я так беспокоилась о тебе, о том, как ты будешь жить.

Негодование, которое я таила всю прошлую неделю, вернулось через эмоции. Я старалась говорить тихо.

— Ты не настолько волновалась, чтобы помешать Алтону украсть мой трастовый фонд.

— Ты действительно собираешься начать с обвинений? Я проделала весь этот путь, чтобы увидеть тебя и твой колледж, а ты сразу берешь меня за горло?

Мой колледж? Как будто это был второй класс в академии, и я собиралась показать ей украшение из папье-маше, которое сделала.

Я выпрямилась и разгладила салфетку на коленях.

— Мне жаль, мама. Возможно, нам стоит обсудить прекрасный вид. Видела Эмпайр-Стейт-Билдинг вон там?

Она поджала губы.

— Это трудно для меня.

— Для тебя? Оставить меня, последнюю из Монтегю, без гроша в кармане на улицах Нью-Йорка трудно — для тебя?

— Дорогая, мы никогда не думали, что ты уйдешь. Это было твое решение. У тебя есть дом. Тебе не нужно быть на улицах Нью-Йорка. — Она наклонилась вперед. — Ты ведь не на улице, дорогая?

Официант поставил наши напитки. Несомненно, почувствовав тон нашего разговора, он благоразумно удалился, не сказав ни слова.

— Нет, и ты права. Это было мое решение — мой выбор. Я выбрала жизнь вдали от Саванны, где я и счастлива.

— Ты могла бы быть счастлива в Саванне, — ответила она.

— Как ты?

Она расправила плечи.

— Я не понимаю, почему ты продолжаешь говорить такие вещи, почему бросаешь мне это в лицо. Разве ты не понимаешь, что я сделала все это для тебя? Ты, Александрия Чарльз Монтегю Коллинз. Я сделала это ради тебя.

Я закрыла глаза и сделала глоток "Кровавой Мэри". Он был терпким и крепким, заставляя мое горло сжиматься, пока огонь пробирался к животу. Прежде чем его действие смогло заглушить боль в сердце, я сделала еще один глоток.

— Перестань.

— Перестань?

Она помешивала напиток большим стеблем сельдерея. Может это то, что я должна была сделать. Клянусь, я пила чистую водку.

— Да, прекрати. Если ты терпишь Алтона и живешь под его каблуком ради меня, прекрати.

После длинного глотка она заговорила. Ее тон был странным, как будто она рассказывала мне сказку на ночь. Не то чтобы я когда-нибудь помнила, как она это делала. Я хотела спросить о Джейн, но ее слова привлекли мое внимание.

— Твой отец очень любил тебя. Он не испытывал ко мне тех же чувств.

Я уставилась на нее, оглушенная ее непривычной честностью.

— Он хотел оставить меня, оставить Монтегю, компанию и поместье. Он ненавидел все, что с этим связано, как и ты.

Что-то в этом печальном заявлении вселило в меня надежду. Возможно, я была больше похожа на своего отца, чем когда-либо думала.

— Он не хотел оставлять тебя. Он сказал мне, что возьмет тебя с собой. Ты была всем, о ком он заботился. Ему не нужны были ни деньги, ни имя, ни статус. Только ты.

Я вытерла слезу, которую сама не знала, что пролила.

— Но у него не было шанса?

Она покачала головой.

— Нет.

В голову пришла новая мысль. Он хотел уйти, а потом умер. Моя кожа покрылась мурашками.

— Он был…? Его несчастный случай…?

Я не могла заставить себя задать вопрос, от которого у меня внутри все сжалось, вопрос, над которым я никогда раньше не задумывалась.

— Полиция провела тщательное расследование. Не было никаких признаков вмешательства или преступления.

— Значит, подозрения все же были? Иначе зачем было бы проводить расследование?

— Всегда ведется расследования несчастных случаев. Твой отец любил быстрые машины. Возможно, он ехал в ту сторону, потому что был расстроен. Мы снова поссорились по телефону. Он был в командировке.

— Почему ты никогда мне этого не говорила?

Ее тонкие плечи поднялись вверх и опустились.

— Александрия, в каком возрасте дочь готова узнать секреты своего прошлого?

— Ты любила его? Я никогда не слышала, чтобы ты это говорила.

Она сжала губы, прежде чем заговорить.

— Рассел Коллинз был одним из немногих мужчин, которых я любила. В колледже мы оба были влюблены друг в друга.

Я выдохнула. Я не была уверена, почему хотела это знать, но мне нравилось думать, что в какой-то момент жизни моей матери она была по-настоящему счастлива, что мои родители были счастливы.

— Вы можете в любое время угоститься в буфете, — сказал волшебным образом появившийся официант, наполняя мой стакан водой.

— Спасибо.

Пока мы вставали, мама взяла меня за руку и сжала.