Хедвиг наконец-то идёт в школу!

Мультфильм короткий. Петух и волк носятся наперегонки. Кажется, он длится всего секунду. Хедвиг и Линда хотят посмотреть ещё. Они идут к Линдиной маме, которая теперь мерит кроссовки.

Линдина мама говорит, что она не банк, и денег больше не выдаёт. Пусть развлекаются как-то иначе.

Но Хедвиг не может развлекаться! Без денег не может. Она должна посмотреть мультфильм ещё раз! Подумав немного, она шепчет Линде: — Наверняка подойдёт и обычный ценник. Кино не заметит, что там в него засунули.

Они срывают большой ценник с резинового сапога и бегут обратно. Тщательно задёргивают занавеску, чтобы никто не увидел, что они затеяли.

Ценник слишком толстый. Они запихивают его как можно глубже, но кино не начинается. Хедвиг стучит кулаком по экрану. Ничего не происходит.

Тогда Линда решает вытащить ценник, чтобы никто ничего не заметил. Они ковыряют, тянут и пытаются подцепить его ногтями. И даже ухватить зубами, но всё напрасно. Отверстие забито. Кино испорчено!

Линда смотрит на Хедвиг. Лицом она всё больше напоминает Роя. Носик дёргается, глаза блестят.

Вдруг кто-то открывает занавеску и в упор смотрит на них! Это одна из кассирш. Хвост у неё на макушке торчит вбок, как вымпел. Уголки накрашенных губ смотрят вниз.

— Что это вы делаете? — спрашивает она. — Если не смотрите, выходите, чтобы другие тоже могли посмотреть.

Кассирша замечает испорченное отверстие для монет.

— Что вы наделали? Вы сломали кино?

Она протягивает руку с длинными крас-

ными ногтями и пытается вытащить ценник. Но его словно клеем приклеили.

— Что вы сюда засунули?

Линда не может выговорить ни слова, она только трясётся. Но Хедвиг отвечает не раздумывая.

— Это ценник от сапога, — говорит она. — Но это не мы. Здесь до нас были какие-то дети, они уже ушли.

Кассирша недоверчиво смотрит на неё.

— Вот, значит, как, — говорит она и втягивает щёки. Резко задёрнув штору, она уходит. А потом долго шепчется у кассы со второй тётенькой. Обе свирепо посматривают в сторону красного ящика.

Хедвиг и Линда бегут обратно к Линдиной маме. Они хотят домой!

Но Линдина мама ещё не всё померила!

— Поиграйте во что-нибудь, — говорит она.

Они вздыхают и переглядываются. Чем бы

им заняться?

Тогда Хедвиг вспоминает про перила. Можно запустить что-нибудь ещё!

— Давай! — соглашается Линда. — Что?

Хедвиг думает. Уж точно не ценник. Может,

рожок для обуви? У кассы их завались.

Они подходят к кассе и тихонько хватают рожок. Лишь бы он не слишком вонял застарелым ножным потом, думает Хедвиг.

— Сто-оп! — командует кассирша с хвостиком. — Зачем вам понадобился рожок?

Хедвиг и тут не растерялась.

— Для Линдиной мамы, она мерит обувь.

И они бегут к лестнице. Линда встаёт внизу.

— Лови! — кричит Хедвиг и засовывает рожок в трубу. Рожок какое-то время скользит… Он почти не шуршит… Он застрял!

Хедвиг колотит по перилам, но рожок плотно засел внутри. Как Санта-Клаус в тесном дымоходе. Линда в ужасе глядит на Хедвиг. Всё, они попали. Их отругают, а может быть, им даже придётся заплатить штраф! Хедвиг уже чувствует, как где-то в животе жгутся слёзы.

Но вот наконец идёт Линдина мама.

— Пошли?

Да-а! Пошли! Нет, побежали! Хедвиг и Лин-

да несутся вниз по лестнице и вылетают на парковку. Они оборачиваются. Не гонятся ли за ними злые тётеньки с огромным штрафом в руках? Нет. Следом идёт только Линдина мама с пакетами. Хедвиг и Линда ликуют, оставляя позади «Обувную пушку». Какое счастье наконец-то отсюда уехать!

am

Docextb АШ

flö&bie штофцы

Do ßmopoxi классе

am

Хедвиг так часто обнимала Снупи грязными руками, что маме однажды приходится отправить его в стирку. Когда он вылезает из стиральной машины, оказывается, что вся набивка из шеи сползла в живот и голова повисла, как вялый арбуз. Хедвиг злится. Теперь Снупи так и будет до конца жизни клевать носом только потому, что маме приспичило его постирать. Мама предлагает набить его заново и вставить в шею палочку.

Но Хедвиг не хочет. Пусть лучше ходит понурый. Они идут в сад. Садятся на качели и грустят о былом.

— Смотри, Снупи, — говорит Хедвиг и приподнимает псу голову, чтобы он видел. — Снег.

Пришла зима.

Но санки ещё долго стоят в сарае. Потому что снежинки такие маленькие и хрупкие, что тают, прежде чем достигнут земли. Хедвиг ждёт не дождётся снеговиков, ангелов и фонариков — просто с ума сходит от нетерпения. Но ещё больше она ждёт Адвент.

И когда он наконец наступает, на стенах в доме появляется сразу несколько адвентских календарей*. Обычно по утрам Хедвиг никак не может проснуться. Глаза не открываются, ноги влипли в матрас, как в бетон.

Но сейчас ничего такого и в помине нет. Хедвиг пулей выскакивает из-под одеяла и сбегает вниз. Сперва она открывает самый скучный календарь, календарь Шведской церкви. Там из каждого окошка смотрит Иисус. У него борода, и он нарисован нежной прозрачной акварелью.