Хаски и его учитель белый кот. Том III

В этом мире есть много вопросов, на которые нет единственно правильного ответа.

В конце ей смутно припомнилась одна строчка из стихотворения, которое много лет назад она прочитала, сидя у окна…

«До рассвета не сомкну глаз, за жизнь отплачу, не поднимая бровей[286.9]»[286.10].

В то время они с Сюэ Чжэнъюном только недавно поженились, и ее накрыли смутные воспоминания о годах ее девичества, проведенных в Гуюэе. Она смотрела в окно. Туман, накрывший Сычуань, был таким плотным, что, казалось, все встречи и разлуки, радости и печали прошлого были сметены и навеки исчезли в этих стелющихся по земле белых облаках.

Граница между небом и землей стерлась.

Она так глубоко ушла в свои мысли, что когда кто-то подошел, приняла этого человека за Цзян Си. Но когда ей на плечи был накинут теплый плащ, она очнулась ото сна.

Потому что она точно знала, что Цзян Си никогда не задумается о том, холодно ли ей или жарко.

Госпожа Ван обернулась и увидела «яркий свет свечи на западном окне во время ночного дождя в Башане»[286.11].

Ее молодой, красивый муж с искренней улыбкой смотрел на нее, смущенно ероша свои волосы:

— Холодно сегодня. Будь осторожна, не замерзни и не простудись.

Пол в Зале Даньсинь был устлан толстым ковром с узором в виде поллии, любимым орнаментом госпожи Ван. Когда Цзян Си повернулся и вышел из этого наполненного цветами японской поллии зала, на его лице было привычное холодное выражение, может только на треть более безразличное, чем обычно.

Ворота зала с треском распахнулись перед ним.

Он уже собирался покинуть это место, но, когда дверь открылась, увидел перед собой смертельно бледное, абсолютно неподвижное лицо Сюэ Мэна.

Глава 287. Пик Сышэн. Трудно сбежать от судьбы

Цзян Си не проронил ни слова. Сюэ Мэн тоже ничего не сказал.

Прошло немало времени, прежде чем мрачный Цзян Си холодно взглянул на него. Не справившись с чувством неловкости, он обратился к Сюэ Мэну еще более грубо и жестко, чем обычно:

— Раз уж ты все слышал, то мне не нужно повторять это снова.

— …

— Иди и устрой им похороны, согласно правилам Пика Сышэн, — Цзян Си отвел взгляд, не желая больше смотреть на Сюэ Мэна. — Твоя мать поручила мне опеку над тобой. Я буду ждать тебя у подножья горы.

Сюэ Мэн шевельнулся, но это было просто движение, в которое не был вложен хоть какой-то смысл.

Казалось, вся горячая кровь была высосана из его тела, и всего пара движений пальцами полностью истощила все его силы.

Дрожа всем телом, Сюэ Мэн одеревенело повернулся, чтобы посмотреть вглубь Зала Даньсинь. В алом зареве кровавые пятна на ковре были почти не видны, только Сюэ Чжэнъюн по-прежнему лежал на полу. Теперь, когда он не улыбался, то выглядел старше: на лице отчетливо проступили морщины, и было заметно, что волосы на висках совсем поседели.

С другой стороны был Цзян Си, выглядевший словно молодой мужчина, которому и тридцати не дашь, вечно в расцвете молодости и сил.

Сюэ Мэн медленно сделал несколько шагов и остановился.

— Просто уходи.

Цзян Си обернулся и посмотрел на одинокий силуэт стоявшего к нему спиной Сюэ Мэна.

— Я не признаю тебя. Ты не мой отец, — сказал Сюэ Мэн и, переступив порог зала, с грохотом захлопнул двери. Вскоре до Цзян Си донесся изнутри полный скорби душераздирающий надрывный плач Сюэ Мэна.

— …

Цзян Си еще долго стоял на холодном ветру. Только когда его руки и ноги совсем заледенели, он очень медленно начал спуск с горы.

Большинство заклинателей, испугавшись Небесного Пламени Феникса, разбежались, так что у подножия горы осталось лишь несколько людей из Дворца Тасюэ, включая Мэй Ханьсюэ.

Увидев спускающегося Цзян Си, молодые люди из Дворца Тасюэ, опустив взгляд, вежливо поклонились ему и в соответствии с этикетом тихо поприветствовали:

— Глава Цзян.

Чувствуя, что от напряжения у него свело мышцы на лице, Цзян Си раздраженно поджал губы. Скользнув по группе людей, взгляд его карих глаз остановился на возглавлявшем их Мэй Ханьсюэ:

— Еще не ушли?

Мэй Ханьсюэ вежливо и спокойно, но довольно холодно ответил:

— Ждем старого друга.

Цзян Си сразу понял, кого он имеет в виду, и сказал:

— Какое-то время он не сможет спуститься.

— Какое-то время можно и подождать. Подождать дня три-четыре также вполне приемлемо, — ответил Мэй Ханьсюэ. — Так или иначе, все равно делать нам нечего, поэтому останемся здесь, — сделав паузу, он продолжил. — Кроме того, глава Цзян, у главы Дворца Тасюэ есть послание, позвольте мне передать его вам.

Сердце Цзян Си и без новых вестей было переполнено тревогой и негодованием, которому он не мог дать выхода. И все же, справившись с эмоциями, он спросил:

— Что?

Мэй Ханьсюэ учтиво поклонился:

— Глава Дворца Тасюэ полна решимости и больше не собирается слепо следовать за божественными потомками из Цитадели Тяньинь, а также намерена в дальнейшем отказаться от сотрудничества со всеми великими духовными школами Верхнего Царства. Глава Цзян, как руководитель всех духовных школ, отныне и впредь, планируя совместные действия, можете не учитывать наш голос и не рассчитывать на Дворец Тасюэ.