Хаски и его учитель белый кот. Том III

— В этом году в канун лунного Нового года ты встретишься с ним. Но ты можешь остаться только до полуночи. Ты должен будешь уйти до наступления первого большого часа.

— Но почему? — малыш напрягся, его широко открытые глаза округлились от любопытства.

— …Если только не хочешь называть его «ваше величество», — пояснил Сюэ Мэн.

— О… — было заметно, что ребенок запутался еще больше. Этот совсем еще невинный, недавно поступивший в школу самый младший личный ученик главы несколько раз озадаченно моргнул, прежде чем снова открыл рот, как будто собираясь задать новый вопрос. Но Сюэ Мэн, похоже, вспомнил о каком-то слишком неприятном событии из своего прошлого и поспешил поставить ребенка на ноги, чтобы освободить руки и помассировать свой лоб. Вид у него был такой, словно он умирает от головной боли.

С тех пор, как его приняли в ученики, мальчик не видел, чтобы наставник выглядел таким огорченным. Подобная реакция вызвала у ребенка еще больший интерес к «расколотому» дядюшке-наставнику, поэтому с детской непосредственностью он продолжил расспрашивать Сюэ Мэна:

— Учитель, а Учитель, а дядюшка-наставник, он…

— Не спрашивай.

— Тогда дед-наставник, он…

— Я запрещаю спрашивать об этом.

— А дед-наставник и дядюшка-наставник…

— Возвращайся к себе и переписывай книги!

— У-у, Учитель, вы такой жестокий…

В этот безоблачный день чистый и прозрачный солнечный свет лился сияющим водопадом с бескрайних небес Сычуани и, проникая сквозь ветви деревьев, падал на фигуры учителя и его ученика. Свежий весенний ветерок раздувал полы одежд Сюэ Мэна, обдувал нежные щечки его маленького ученика, овевал полные величия горные вершины Пика Сышэн и гладил темно-зеленую траву перед могилами героев.

Ветер летел над горами и реками. За одну ночь преодолевая тысячи километров, он видел слепого лекаря, что бескорыстно помогает людям, и двух братьев, что посреди бескрайних снегов любуются цветением сливы. Он проносился над девушкой, что на берегу озера Духа Дракона на горе Цзяо пьет вино, и заглядывал в скрытое от чужих глаз горное ущелье Наньпин, где, отойдя от мирских дел, живет одна влюбленная пара. Где бы он ни побывал, везде царил мир: реки и горы остаются прежними, моря спокойны и безмятежны, а реки чисты и прозрачны.

Люди сходятся и расходятся, встречают и узнают друг друга, каждый день жизнь переплетает бесчисленное количество человеческих судеб. И пусть мы не можем всю жизнь наслаждаться вином на одном памятном ночном пиру и навечно остаться в этом сладком сне, но после пробуждения в сердце каждого человека можно найти осколки отражений его родных, друзей и возлюбленных. Не важно, живы эти люди или уже умерли, ушли они или остались рядом, эти осколки навсегда сохранятся внутри вас и обязательно вернутся вместе с вами.

Дул ветер, пышно цветущая яблоня перед Пагодой Тунтянь была так же прекрасна, как вчера. Долгая ночь ушла, под бескрайними небесами каждый нашел свое место, и сейчас всюду царил мир.

Запрокинув голову, Сюэ Мэн посмотрел на исполненную достоинства величественную семиуровневую пагоду.

Словно вспомнив о чем-то, он улыбнулся и, взяв своего маленького ученика за руку, пошел в сторону Зала Даньсинь — сердца не имеющей себе равных величайшей духовной школы мира совершенствования.

В этот момент Сюэ Мэн как будто вновь услышал знакомую песню, которую много лет назад, в день, когда он принял пост главы школы, стоя на крыше Пагоды Тунтянь, учитель и ученик беззаботно играли лишь для него. Сквозь месяцы и годы, проделав долгий путь по реке времени, сейчас эта песня рассеивалась за спиной главы Сюэ, подобно унесенному ветром снегу…

«Под яркой луной навещаю старого друга,

Тлеет фитиль, расцветая красным цветком на наших лицах.

Одним прекрасным утром юный феникс заплакал по весенней заре,

На бескрайних просторах родной земли воцарились мир и покой.

Спрятанным в детстве вином не утолить жажду государя,

Годы спустя вернусь и встречу своего брата.

…

Зачем людям всегда идти вместе по жизни?

Издалека свою тоску отправляю с весенним ветром».

КОНЕЦ III ТОМА

Конец основной истории.